Рождение легиона

Мой взгляд непроизвольно переместился на Дарк Скрича, гордо вышагивавшего впереди. Приняв должность Легата Легиона, он не расстался со своим обликом стража, и сохранил прежнее влияние на своих коллег, вследствие чего ему удалось неплохо проредить состав Обители Кошмаров, забрав из нее много неплохих инструкторов для обучения своих легионеров. Хотя им и пришлось отказаться от большинства живодерских методов обучения, о которых ни я, ни другие стражи, предпочитали не вспоминать, палки-стрекала все еще оставались у них на службе, и суровые учителя часто и с удовольствием охаживали ими спины своих новых подопечных.

– «ТЫ СВОБОДЕН, ЛЕГАТ!» – громыхнула принцесса, взмахом крыла отпуская склонившегося в поклоне Скрича, в то время как двое мышекрылых пегасов неслышно выскользнули из тени, расположившись по обе стороны двери, ведущей в покои Принцессы Ночи – «КЕНТУРИОН, ОСТАНЬСЯ! Я ХОЧУ УСЛЫШАТЬ ДОКЛАД СВОЕЙ УЧЕНИЦЫ!».

«Бля, она что, так и будет хвастаться мной, словно породистой таксой?».

Пройдя в покои, я огляделась, в который раз отмечая, насколько же разные характеры, вкусы и предпочтения были у двух божественных сестер. Мне не доводилось бывать в покоях Светлой Богини, да и признаться, я не слишком-то и рвалась получить такой захватывающий опыт, особенно – после того промывания мозгов, что устроила мне «Ее Божественность», а вот в обители младшей правительницы я стала бывать слишком часто, если не сказать – регулярно. Признаюсь, мне нравилось заходить в эти покои. Заметно отличаясь от яркой, наполненной красками «новой» части дворца, берлога Принцессы Ночи казалась эдаким темным омутом, уголком вечных сумерек и рассеянного света, в котором царили пастель и приглушенные тона. Все оттенки синего и фиолетового успокаивали взор, в то время кровать, укрытая пологом цвета царственного индиго, так и манила забыться глубоким сном в своих мягких объятьях. Легкость воздушных витражей на окнах, выполненных в виде тонких, почти незаметных завитков серебристого металла, соперничала с тяжелой основательностью резной мебели, каждый предмет которой представлял собой небольшой столярный шедевр, украшенный резьбой и позолотой. А вот источников яркого освещения в этой комнате не было. Вообще. Проведшая десять веков в одиночестве ледяной пустыни, принцесса не признавала даже таких «нововведений», как распространившиеся повсеместно уже много веков назад магические свечи и лампы, предпочитая украшать свои покои вереницами голубоватых, похожих на звезды, огней, придающих комнатам загадочный, волнующий шарм. Даже чтение книг, располагавшихся на легком, словно паутинка, пюпитре, она предпочитала вести при свете банок со светлячками, ежедневно обновляемых скромными горничными принцессы. Увы, Грасс точно не входила в их число – как и многие пони, она испытывала инстинктивный страх перед той, чьим именем много веков пугали непослушных жеребят и зарвавшихся взрослых, и даже мне пришлось научиться не вздрагивать при виде неслышно выплывающих из теней серых фигур, облаченных в белоснежные кружевные передники. Расставив по комнате баночки и банки, наполненные трепещущими огоньками света, кобылки так же молча, медленно поклонились принцессе, и вновь пропали из комнаты, повинуясь едва заметному маху крыла.

– «Дуешься?» – нарушила молчание принцесса, аккуратно снимая серебряные накопытники и черную трехзубчатую диадему, чтобы со вздохом облегчения раскинуться на широкой кровати, зарываясь в огромное одеяло. Одинокий солнечный луч пробивался сквозь щель в плотных, тяжелых шторах, пронзая темноту покоев, и глаза Луны как-то очень нехорошо сверкнули в полутьме, когда, повинуясь едва заметному свечению ее рога, тяжелая ткань задернулась, оставляя нас в полутемной, освещенной лишь магией комнате – «Мы вновь остались одни, поэтому можешь пожаловаться мне на свою тяжелую долю, моя верная ученица. Ну же, скажи мне – что у тебя на уме?».

– «Дуюсь» – не стала отрицать я – «Это совещание было бы не лишено интереса, если бы суть докладов не скрывалось под столькими слоями пустопорожних разговоров. Признаюсь, у меня уже ноги отваливались стоять перед твоим троном, деятельно изображая недвижимую статую. И для чего? Послушать годовые отчеты министров Селестии?».

– «Ах, брось. Я уже давно поняла, что все, о чем говорят на таких мероприятиях докладчики, обычно уже давным-давно известно всем причастным к этому делу пони – от младших клерков министерств до личных секретарей, составлявших эти доклады. Но вот то, что творилось в самом зале, между самими докладчиками, поистине интересно любому, кто желает понаблюдать за пауками, запертыми в банке. Ты не заметила, как интересно распределялись напряжения между участниками встречи?».