Рождение Мары

– Тебе бы стоило почитать книгу Эдлунда, – осуждающе произнесла Брин. – Действие гормона открыл профессор Айвана, поэтому его дико уважают в Верховном совете. Дело в том, что во время беременности перевертыши утрачивают способность перевоплощаться. Они не могут вовлечь в трансформацию другого человека, еще не рожденного ребенка. Айвана доказал, что дар блокирует именно этот гормон, ХГС. А Верховный совет использует открытие в своих целях.

Мара поежилась. Мартин Айвана, возможно, и был гениальным ученым, но она была рада, что Селия сдержала слово и все это время не подпускала к ней профессора. Айвана и Эдлунд целыми днями торчали в лаборатории, и тренировки летних пришлось взять на себя профессору Лобо, самому настоящему испанскому вервольфу, от которого дружно пищали старшекурсницы. А подготовка к празднику легла на хрупкие плечи мисс Вукович. На ее настроении это сказалось отрицательно, и Маре подумалось, что если хорватка и не была убийцей раньше, то в любой момент готова была ею стать.

Вечером, когда плакат с тотемами был закончен, а ученики уже разбрелись по домикам, и даже Нанду, измученный репетициями, не развлекал народ песнями на веранде, Мара, Брин и Джо сидели на пустом поле для тренировок и жевали печенье синьоры Коломбо. До солнцестояния оставалась всего пара дней.

Убаюкивающе шуршало море, ветерок доносил из главного здания приглушенные звуки джаза – профессура тоже имеет право расслабиться, – небо было расцвечено молочно-розовыми и сиреневыми полосами заката. Приближался самый долгий день в году, и ночь из скромности не показывалась вовсе. Маяк привычно светился, хотя суда здесь проплывали редко. Его луч пробивался сквозь кружевные кроны старых лип.

– А вы слышали историю про маяк? – Брин мечтательно смотрела в сторону пристани.

– Ему же целая куча лет… – протянула Мара. – Наверное, накопились легенды про призраков и пиратов.

– Какие здесь пираты? – Джо отправил в рот целое печенье.

– Никаких пиратов, – улыбнулась Брин. – Эту историю мне рассказала мама, когда только привезла меня сюда. Оказывается, около двадцати лет назад оттуда спрыгнула девушка из зимних. И разбилась насмерть.

– А почему? – Неприятный холодок словно пробрался Маре под кожу и лизнул позвоночник.

– Кажется, от несчастной любви. Говорят, на ее похороны приехали почти все выпускники.

– И что потом? – Мара затаила дыхание.

– Ничего. Просто она умерла, и все. По-моему, грустная история.

– А как ее звали? – спросил Джо.

– Необычное какое-то имя… На «И»… – Брин закусила губу. – Не Ирма, не Инга, а как-то…

– Инира? – предположила Мара.

– А ты откуда знаешь? – Исландка удивленно выпрямилась.

– Видела у Эдлунда на столе фотографию… И правда грустно, она была красивая. Бурятка или эскимоска… Я не разобрала.

Джо тихо вздохнул.

Какое-то время они молчали. Мара лениво распласталась на покрывале и любовалась небом, подложив руки под голову. От красоты шведской белой ночи даже есть не хотелось.

– Слушай, а ты не собираешься искать этого Коркмаза? – спросила Брин, задумчиво сортируя печенья на блюде по размеру.

– Кто это? – Джо выудил два самых крупных.

– С ним встречалась моя мама, – отозвалась Мара. – Брин думает, что он мой отец. Во всяком случае, он ее хорошо знал. Я искала в Интернете – ноль. Синьора Коломбо толком ничего не помнит. Да и откуда ей знать, если она всегда на кухне?

– А феноменальная память миссис Крианян? – Брин закончила с печеньем и принялась собирать пальцем крошки.

– Она помнит его. Но давать личную информацию отказывается. Это не для публичного доступа, и все такое. Только по специальному разрешению директора.

– Попроси Эдлунда, – предложил Джо.

– Ты в своем уме? – Мара приподнялась на локтях. – Я к лаборатории на сто метров не подойду. Ханна ходила на днях, решила спросить напрямую у Эдлунда, потому что Вукович ей что-то запретила. Так Ханна видела, как профессор выгнал из лаборатории мисс Кавамура! Свою же ассистентку! Не знаю, что у них там за эксперименты, но я лучше подожду.

– А я бы на твоем месте сходила с ума от неизвестности! Как ты можешь оставаться такой спокойной? – недоумевала Брин. – Ведь ответ так близко, а ты как будто и не собираешься его искать. А если мы с Джо отвлечем миссис Крианян, пока ты…

– Ни за что! – отрезала Мара. – Я знаю, к чему ты клонишь. Хватит с меня взломов.

Насупившись, она посмотрела на исландку. «Спокойной»?! Да у нее все ногти на пальцах изгрызены! Да у нее мозг выльется из ушей, если она еще хоть раз подумает про этого Коркмаза! Она одновременно и жаждала получить ответ, и боялась его. Что делать с правдой? А вдруг все подтвердится? Ей должно стать легче, если он прямым текстом откажется от нее?! Но Мара не хотела показывать, как сильно напугана. Пусть лучше думают, что ей плевать.

– Не понимаю! – фыркнула Брин. – У тебя мог бы быть отец, а ты даже не попыталась с ним связаться!

– Я пыталась, – Мара отвела взгляд. – Не вышло – ну и ладно, судьба такая. Когда получится, тогда получится. Мне бы сейчас разобраться с Вукович…

– Вот он и помог бы нам понять, стоит ли ее опасаться!