Рождение нации

– Да нет, не припомню… хотя бывало что мурома в наши леса заходила, охотники. Ловили, добычу отбирали, но самих всегда отпускали. Да и наши охотники, случалось, заблудятся да в Мурому уйдут и тоже назад возвращались, когда с добычей, а когда тоже забирали. Ну, а с мерянами у нас граница ясная, Клязьма-река и они сюда не ходят, ни мы туда. А зачем и у нас земли лесной много и у них, – недоуменно пожал плечами Кову.

– У вас так, а у нас не так. Мы хлеб сеем, много, потому нам много свободной земли надо оттого и споры меж нами случаются в основном из-за земли, а то и враждой дело кончается. Народ у нас не таков как у вас. У вас люди все больше тихие, смирные, а у нас шабутные, друг дружку все как-то задеть наровят, обидеть, обворовать. Вот потому и позвали Рюрика, всех нас рассудить, подавись он костью. Думали, он с дружиной придет, чтобы тут справедливый суд чинить. А он на все самые богатые городища своих родичей понаставил на все реки и волоки, а старых князей ото всюду и отставил. Так вот варяги наше главное богатсво, путь торговый по которому купцы из варяжского моря в ромейское и назад ходют, под себя подобрали. Теперь там везде сидят варяги старшие дружинники Рюрика со своими дружинами. А старые князья новгородские да наши кривичские совсем уж обнищали, а то и вовсе пропали. Уж как наши князья, что на главном волоке в Гнездово сидели за волок тот бились, а не сдюжили. Пришла варяжская дружина, городище на приступ взяла и стала и городищем и волоком владеть. Сейчас в том Гнездове уже боле чем на четверть от общего числа варягов тех. Если бы я тогда им на дороге встал и я бы совсем пропал, сейчас уж может не я с сыном смердами бы своими владел, а какой-нибудь сотник или десятник варяжский. Хорошо хоть городище мое в стороне от волока, а то бы так и было. А вот от дани не смог уберечся, да и ни одно кривичское племя не убереглось,– Всеслав замолчал и тяжело вздохнув, опустил голову.

– Да… удивил ты меня князь немало, в свою очередь покачал головой Кову.– Я-то думал, что вы кривичи всегда и во всем сами себе хозяева, такой большой народ. О том, что дань варягам платите слышал, но не верил. Теперь понятно… Так ты получается не нам помочь хочешь, а за княжение свое боишься. Боишься, что не сегододня-завтра варяги и тебя и сына твоего погонят, а то и убъют и сами в твоем городище князьями сядут. Так что ли?– сделал очередной вывод из услышанного Кову.

– Правильно думаешь,– вновь тяжело вздохнул Всеслав.– Два лета назад Рюрик послал своего малолетнего сына Игоря, приставив к нему советчиком шурина своего Олега вниз по Днепру-реке, чтобы Киев последнее городище на пути в ромейскую державу под себя подгрести. Недавно вот известие пришло, Олег князей киевских Аскольда и Дира из городища хитростью выманил и поубивал, а сам в Киеве на княжение сел и тамошних людей полян с древлянами данью обложил. Теперь получается уже весь путь, от которого столько народов кормится под ними, все городища, все волоки. И все народы, что около того пути живут, все варягам дань платят. Товару, золота сейчас у них много, дружины у себя в варяжской земле им есть на что нанять. И с ними уже нам не справится, даже если мы все кривичские князья, кто еще в своих городищах остались, вместе объединимся. Я уж ездил и Вячек мой ездил к соседям. Никто не мыслит оружие против варягов поднимать. А я чую со всеми нами варяги мыслят то же сделать, что с Аскольдом и Диром сделали, со старыми гнездовскими князьями, нас поубивать, а смердов наших своими рабами сделать… Вот так князь, как видишь я весь перед тобой открылся. В твоих лесах я хочу спасти свой народ, свою семью, своих внуков. А моя семья сейчас и тебе не чужая и мои внуки и твои тоже. Потому и хочу сначала смердов своих у тебя спрятать, а потом может и сам, а не доживу так сын мой, дочь твоя и внуки наши в твои леса совсем жить пойдут…

Кову морщил лоб и кривился явно не зная как реагировать на такой «поворот», и хоть Всеслав ждал ответа, мещерский князь так и не нашел что сказать.

– Но не только о себе и своих я мыслю, я и о твоем народе думал. Вятичи для вас это самый злой враг сейчас. А вместе с нами вы от них отобьетесь. Помоги князь и мне и себе,– уже чуть не с мольбой просил Всеслав.

Когда толмач замолк переведя последние слова своего князя, Кову вновь не нашел, что говорить, лишь сосредоточенно смотрел перед собой. Наконец он заговорил: