Рождение нации

– Не будут сейчас биться вятичи. Даже когда сила к ним воротится… побоятся. Теперь моих дружинников вместе с твоими людьми, князь, больше чем их. Нечестен Бажен, но не дурак, чтобы со своими тремя сотнями на наши пять с лишком нападать. А то, что я людей его не побил и самого Бажана на аркане в полон не поволок… Это может дать мир с вятичами, и нам и вам. А мир нам нужнее всего. Сам знаешь только в мире и твой и мой народ богатеть и множиться будет, сильнее становиться. А если сейчас войну затеем ничего этого не будет, ни богатства, ни многолюдства,-терпеливо молодой князь втолковывал, что в общем-то уже давно осознал и старый… но уж слишком он ненавидел вятичей.

Дружина вятичей только через полтора дня окончательно и полностью пришла в себя. Все это время они много пили воды, и все время испытывали слабость в ногах и сонливость. Бажен несколько раз совещался в своем шатре со старшими дружинниками. Он их громко ругал, те дружно огрызались, дескать и сам не лучше нас себя повел. Они, конечно, все возмущались обманом кривичей, но еще более удивлялись, что те не воспользовались их беспомощным состоянием. В общем, единства в вопросе, как поступать дальше не было. Одни призывали наказать кривичей, другие, напротив, указывали на их великодушие. Бажен колебался, хотя возвращаться без добычи… это грозило ему позором в своей среде племенных вождей, потерей авторитета. Конец спорам и колебаниям положил самый старый по возрасту сотник, первый помощник князя:

– Биться сейчас нам никак несподручно, потому как кривичам подмога подоспела, сами видели, человек триста мещеряков, а то и все четыреста. Они, конечно, в поле вояки – не как в лесу, и оружие с доспехами у них худые, но многолюдством да еще вместе с кривичской дружиной, могут тут нас всех посечь. Отступать-то нам некуда с одной стороны лес с другой река…

– Да, мещеряков много подошло, и все больше здоровые да молодые, и оружие у них не так уж плохо. Мои ребята со стороны леса к ним подползали, смотрели. Мечи с топорами у них есть очень неплохие,– подтвердил один из десятников.

– Это им за рухлядь меховую кривичи оружие продали,– сообщил второй десятник.

– Да откуда же их столько-то, молодых да здоровых?– удивленно спросил кто-то из задних рядов, тесно сгрудившихся в княжеском шатре старших дружинников.

– Их уже лет двадцать никто не разорял да в полон не уводил, вот и народились, наросли. Нас на них не было, а то бы…– пояснил первый десятник.

– Да и с кормлением у них – по всему – все хорошо, а если всю жизнь с рождения лосятину с кабанятиной есть, ох, сколько силы накопить можно,– это уже сделал вывод старший сотник.

Совещание как-то перешло в разговор, который с каждой минутой становился все более свободным и даже скабрезным. Одни с восторгом вспомнили, каких стройных беловолосых красавиц-пленниц они брали во время набегов на эрзю. Другие с большим удовольствием высказывались о мокшанках, особенно если попадались по мокшански полнотелые и по эрзянски светловолосые. Дорого ценились такие пленницы у хазарских сборщиков дани, что каждую осень наезжали за ней к вятичам. Иной раз нескольких пленниц хватало, чтобы хазары засчитывали дань целому племени.

– А эти мещерячки они же родня и эрзи и мокше. А вот бабы у них волосом потемнее, чем эрзянки да рыжих много, зато телом побогаче их, но мокшанок пожиже будут,– доносилось из одного угла шатра.

– Ну, это только здешние, воймежные, а у наших ближних на Оке, сколько туда не ходил за данью, светлых только старух видел, а у молодых… наши отцы еще их матерей перепортили, и их самих тоже,– дружинная старшина дружно загоготала удачной шутке.

– Да и этих бы тоже попортили, если бы не кривичи…

– Ну, все, замолчь!– наконец не выдержал разгула вольницы князь и стукнул кулаком по грубо сколоченному походному столу.– Против такого многолюдства нам тут никак не устоять. Да и не все наши дружинники от отравы той до конца оправились, на ногах не все крепко еще стоят, и по нужде часто в лес бегают… Как таким в бою с мечом или копьем управляться? Потому велю вам сейчас разойтись по своим сотням и десяткам и всем говорить, что мещеряков в подмогу кривичам не три, а все пять сотен подошло. Чтобы каждый дружинник понял, что такое многолюдство нам ни как не одолеть. Потому и приходится нам на этот раз домой без добычи плыть. Да накажите тем дружинникам, что в догляд ходили, чтобы не болтали, сколько мещеряков видали, пять сотен лесовиков да две кривичей, всего семь сотен, и все тут. А то ведь могут и засмеять нас, как вернемся, что без боя, да и без добычи. И чтобы никто про то, что нас отравили… тоже болтать не надо, сраму не оберемся…