Рождение неолиберальной политики

В результате произошло слияние чисто технических аспектов анализа социально-экономической политики с идеологической догматикой, выстроенной на допущении превосходства рыночных механизмов в решении любой социально-экономической проблемы. Эта общая рыночная философия была умело оформлена и преподнесена идеологическими предпринимателями из трансатлантического неолиберального сообщества. Когда экономические кризисы 1970-х годов, казалось, окончательно подтвердили крах послевоенной кейнсианской системы, неолиберальные идеи уже ждали своего часа. Как сказал Фридмен, «роль учёных-теоретиков, я полагаю, состоит прежде всего в том, чтобы поддерживать открытость выбора, иметь наготове запасные варианты, с тем чтобы в тот момент, когда грубая сила событий делает перемены неизбежными, альтернативный вариант изменения уже существовал»[880]. Неолиберальное сообщество находилось в полной готовности. Будучи подлинно трансатлантическим предприятием, оно в 1980-х годах становилось все более интернациональным благодаря деятельности таких организаций, как Фонд «Атлант» и Общество Мон-Пелерен. Оно объединяло аналитические центры, бизнесменов, учёных, журналистов и политиков. Некоторые центры, например Институт экономических дел Ральфа Харриса и Артура Селдона, рассматривали себя как серьёзные научные организации, призванные разрабатывать новые способы политического приложения неолиберальных рыночных идей. Другие, например Фонд экономического образования Леонарда Рида, воспроизводили неолиберальные идеи в упрощённой форме и внедряли их в политический мейнстрим.

Энергия и в первую очередь космополитическая природа неолиберальных идей способствовали их распространению за пределы тех мест, где они возникли в период между мировыми войнами, — Вены, Фрайбурга и Лондона. По словам президента Института Катона Эда Крейна, либерализм легко преодолевает границы, а консерватизму это затруднительно[881]. На второй фазе, после 1945 г., неолиберализм отошёл от своей исходной позиции, сосредоточенной на критике тоталитаризма и Нового курса, и стал влиятельным трансатлантическим политическим движением под простым лозунгом: превосходство рынка по сравнению со всеми формами государственного вмешательства или коллективизма. В отличие от других трактовок неолиберализма я понимаю его как одновременно интеллектуальное и политическое движение за определённые социальные и экономические перемены. Фокусируясь на его развитии совершенном прорыве в политику, моё понимание неолиберализма выходит за рамки его трактовки как конкретного интеллектуального движения 1930–1940-х годов или как безличной и глобальной господствующей силы.

Если иметь в виду конкретные прозаические вещи, то трансатлантическая неолиберальная политика добилась очевидного успеха в изменении допущений, лежащих в основе здравого смысла людей, определяющих социально-экономическую политику в Англии и США, когда им пришлось столкнуться с социально-экономическими проблемами, — особенно после ухода Маргарет Тэтчер с поста премьер-министра. Сформировался набор штампов, общий для всего политического спектра, для демократов и лейбористов, для республиканцев и консерваторов. Вот характерные примеры. Потребители голосуют ногами, когда одно покупают, а другое не покупают. То, что стоит своих денег, эффективно доставляется дисциплиной рынка для удовлетворения пожеланий потребителя. Равновесие достигается с помощью ценового механизма, который действует как информационный процессор Хайека, координирующий действия разрозненных продавцов и производителей. Иными словами, рынок направляет ресурсы туда, где они используются наиболее эффективно и производительно. Эффективность можно обеспечить лишь за счёт стимулов, органически присущих самим рынкам; поэтому рынки должны поставлять всё необходимое и государственным системам, и частным компаниям. Структура стимулов, прибыль и убыток, удовлетворение покупателя — всё это ценности, которыми должны руководствоваться государственные службы, как руководствуются ими частные предприятия. Эти средства от всех напастей не только направляли социально-экономическую политику в Англии и в США начиная с 1980 г. После разрушения Берлинской стены в 1989 г. они ещё и экспортировались во многие другие страны.