Рождение неолиберальной политики

Можно привести и другие примеры сохраняющегося доминирования неолиберальной приверженности рынку, в частности радикальные предложения возглавляемого консерваторами нынешнего английского правительства. Вместо осторожной программы, порождённой неспособностью консерваторов получить большинство на выборах 2010 г., премьер-министр Дэвид Кэмерон и его министры наметили капитальную перестройку политики в сферах здравоохранения и образования. В области здравоохранения правительство внесло законопроект, предусматривавший передачу распределения бюджетных средств в ведение местных врачей общего профиля; возникла опасность, что врачебные решения будут руководствоваться соображениями прибыльности, а не медицинской необходимости. Общественное негодование было столь велико, что правительство сильно умерило свои предложения. Но его намерение было совершенно очевидным: полностью перевести английское здравоохранение на рыночную основу.

В сфере образования консерваторы при поддержке своих «либерально»-демократических партнёров по правительству вознамерились под лозунгом свободы выбора смягчить общегосударственные учебные стандарты, разрешив родителям открывать собственные местные школы и руководить ими. В качестве ещё более радикального шага правительство планировало фактически приватизировать финансирование высших учебных заведений: почти полностью ликвидировать учебные гранты по гуманитарным дисциплинам и сохранить государственное финансирование только за точными и естественными науками. Но в Англии, в отличие от Америки, нет развитой традиции благотворительности и хорошо финансируемых государственных университетов штатов. Поэтому намерение английского правительства можно считать только совершенно новым экспериментом по созданию рынка для высшего образования, что совершенно не похоже на системы, существующие. в других развитых странах. Все отмеченные явления и инициативы указывают на то, что по обе стороны Атлантики ещё сильна политическая культура, не способная выйти за пределы иллюзорного мира, в котором рынки решают любую проблему.

Политика, основанная на разуме

Мораль моей книги такова: необходимо вернуть здравомыслие в обсуждение важных политических и экономических проблем, и это достижимо. Нам следует научиться усваивать уроки борьбы с инфляцией и уроки Нового курса, следует понять, в чём ограниченность рынков и в чём их достоинства. Целевые показатели по инфляции должны соседствовать с правильным регулированием банковского сектора, чьи самые рискованные операции нужно считать тем, чем они являются на самом деле: азартной игрой высокого полёта. Это значит, что такие операции нужно держать как можно дальше от ключевых социальных функций банковского обслуживания — кредитования, базового пенсионного обеспечения и сбережения.

Предложения добиться иного соотношения между чашами весов были презрительно отвергнуты. Вследствие провала рынка денежная система вышла за пределы «иррациональной эйфории» Гринспена и обернулась личной трагедией для многих простых семей и государственной финансовой помощью банкам. Таковы были ужасные последствия непродуманного дерегулирования и рыночной либерализации, взращенных чикагской верой в свободный от всяких ограничений рынок. Но в глазах консерваторов подобные провалы перевешивало всё ещё распространённое морализаторское соображение, что любой, кто готов упорно трудиться и применять свои способности, сможет добиться успеха, — даже в новом мире, где внизу господствует сфера услуг, а на вершине властвуют сверхбогатые. Морализаторство по поводу различия между достойными и недостойными бедными вернулось в тот момент, когда англо-американский политический диалог утратил перспективу, позволяющую вести речь о моральности недостойных богатых. То обстоятельство, что некоторые люди — бедные, находящиеся в неблагоприятной позиции или малообразованные — плохо подготовлены к выживанию в суровых условиях глобализированной экономики, не нашло выражения в лишённой конкретного содержания политической фразеологии, оперирующей понятиями свободы и экономической возможности. А ведь именно этот язык был профессионально разработан неолиберальными теоретиками и политиками.