Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, «бывшая» и другие в искусстве 1917–1939 годов

Одна из лучших работ цикла, «Автопортрет при дневном свете» (1924, ГТГ), кажется манифестом, провозглашающим право женщины быть мастером, занять центральное место в профессии. Рянгиной здесь 33 года, и портрет — не только документация возраста, но и беспощадный, пристальный взгляд художницы на свою личность. Запрокинутая в резком свете голова, усталое лицо с волевым подбородком, убранные назад косы и высокий ворот темной рубахи — словно рабочей униформы — проявляют драматичное взаимодействие двух исторических эпох: мы видим преобразованную модернизмом девушку начала века. Интересно для сравнения привести портрет, написанный в том же году ее мужем (Карпов С. «Портрет С. В. Рянгиной», 1926, ОМИИ). На этом полотне характер модели совершенно стерт, а взгляд направлен мимо зрителя: в ее облике сквозит некая хрупкость и даже растерянность. Диалог этих полотен позволяет увидеть ощутимый разрыв между амбициями творческой женщины 1920-х годов и скромной ролью, которую ей готово было отвести общество.

Антонина Софронова. Бывшие актрисы

Ровесница Рянгиной, Антонина Софронова (1892–1966) принадлежала к противоположному лагерю в искусстве: училась у Ильи Машкова, участвовала в выставках «Бубнового валета» и прошла увлечение конструктивизмом. Участница последней выставки «13», после распада группы Софронова надолго оказалась лишена возможности выставляться, зарабатывая иллюстрациями и ретушью, но заняла независимую нишу вне направлений, осознанно работая «в стол». Ее главной темой стали пейзажи старой Москвы, живущие собственной, замкнутой жизнью по ту сторону индустриализации и «социалистического строительства».

Софронова также оставила несколько автопортретов, но интереснее остановиться на одной из ее крупных серий. В 1936-м она начала работать над циклом картин, посвященных поверженной социальной группе, портретами «бывших актрис». Эти удивительные образы далеко превосходили портретную задачу, описывая «красавицу былых времен» как скрытую протагонистку эпохи. Для 1936-м года бывшая актриса представляла двойной вызов, отчетливо бесполезный элемент. Слишком хрупкие и немолодые на фоне колхозниц и стахановок, эти героини, вдобавок, не погружены в «трудовую деятельность». Они позируют с меланхолией и спокойным достоинством, как люди, навсегда исключенные из общества и потому внутренне свободные, им нет смысла даже пытаться соотносить себя с советской нормой. Серия дополнялась в течение десятилетия и постепенно стала частью более масштабного цикла, посвященного внутреннему миру человека сороковых годов («Профессор Е. Е. Слуцкий», 1946; «Инесса в шали», 1940; «Мальчик с перьями. Портрет Жени Кривченко», 1947, частное собр.)[192].

Софронова А. Портрет Л. Ф. Софроновой. 1940. Частное собрание

В женских портретах обращает на себя внимание и сама архитектура образа. Надежда Баженова, как диковинная птица, позирует в белоснежном платье с кринолином и длинных перчатках. Сестра художницы, Лидия Софронова (она оставила сцену в 1930-м), изображена в слегка экстравагантной шляпке и тонком шарфе, слетающем с высокой шеи-башни. Наталья Кастальская, седая, с тревожным взглядом, оперлась на локоть: остро выступает плечо серого пиджака, изогнутые брови замерли в странном спокойствии. Композиция этих картин тяготеет к устойчивому квадрату и кажется приземистой и тяжеловесной, однако форма все же организуется вокруг вертикали, что придает ей дополнительную ломкость. Сравнение с птицей не случайно — «Актрисы» во многом эмоционально пересекаются с циклом «Московский зоопарк» (1936). Его герои — цапли, лебеди, слоны, олени — грациозные и нездешние существа, запертые среди водоемов и деревьев в отдаленной части города.

Елизавета Кругликова «В гостях у Кругликовой», 1939

Спектр самоописаний женщин-художниц тридцатых годов мне захотелось завершить наиболее несоветской фигурой из возможных, без которой, тем не менее, искусству 1930-х не обойтись. Елизавета Кругликова (1865–1941) была много старше большинства авторов, упомянутых в книге; в 1900–1910-х она жила в Париже, организовала в своей мастерской знаменитый салон и преподавала офорт студентам Academie de la Palette, обучив и значительную плеяду русских граверов. После 1922 года она продолжила педагогическую работу уже в Советской России — сначала в ленинградском ВХУТЕИНе, затем в графической мастерской и офортном кружке при Ленинградском отделении Союза советских художников (ЛОССХ). Подлинная суфражистка начала века, Кругликова не боялась ни новых техник, ни дальних путешествий и неустанно искала новое: в 1920-е она живо увлеклась советскими сюжетами, резала силуэты и печатала монотипии со сценками рабоче-крестьянского быта, оформляла ленинградские журналы.

Павлов Н. Афиша Гос. русского музея и ЛОССХ (С 3 мая 1934 г. юбилейная выставка Е. С. Кругликовой к 40-летию творческой деятельности). ГМИ СПб