Рожденная быть ведьмой

И тут у меня произошел взрыв. Мне тогда еще двенадцати не было, я до сих пор не понимаю, как на меня такая ненависть накатила! Я пошла на кухню, схватила два ножа, чтобы зарезать его, и просто сказала: «Я убью тебя!» Какой крик вокруг был, я даже не помню… Он не спал в доме неделю. Вообще не спал, боялся. Ушел к соседям.

Он убежал, а мама не могла разжать мои руки. Порезалась даже нечаянно, но не смогла вытащить ножи. Танюшка меня успокаивала и руки мне гладила. Эта мертвая хватка, когда я не могла разжать пальцы, случилась у меня уже второй раз.

Мертвая хватка

Первый раз это произошло еще до переезда на квартиру. На соседней улице, в ближайшем к нам доме жила одна бабка. Мы ее звали бабка Няня, потому что у нее язык отсох. Что-то случилось, она перестала нормально говорить, могла только: «Ня-ня-ня!» Она была ведьмой, а я дружила с ее внучкой. И бабка эта меня просто ненавидела. К моей сестре Танюшке хорошо относилась, а меня – не-на-ви-де-ла! У нас с ней были постоянные стычки. Она всегда следила за мной, и я ее присутствие чувствовала всегда и везде. Если я выходила во двор, я всегда знала, когда она смотрит на меня через забор. Тогда я поворачивалась и смотрела на нее в упор. Ленка, моя подруга, рассказывала про нее много всяких страшных историй. Она видела, как ее бабка колдует, летает. Я сама не видела ее летающей, но четко понимала, что бабка это делать умеет, что она – ведьма!

Все знали, что она занималась черной магией, многим делала плохо. Только плохо. Рассказывали, что на свадьбе одна невеста из-за нее заболела. У нас на Купоросном все деревенской магией занимались, заговорами всякими. Это ведь пригород был, поселок, практически деревня. Бабуля моя, например, знала заговоры от ячменя на глазу. Но это же в любой деревне все знают. А вот та бабка – другое дело, она много чего умела черного. Она просто нутром не хотела, чтобы Ленка, внучка ее, дружила со мной. Именно со мной. Я чувствовала, что я ее раздражаю, что она меня хочет подавить, подчинить. Сейчас я причину понимаю, могу объяснить, что ее темная сущность меня не принимала, а тогда только чувствовала…

У нас был сарай для угля, дров, всякого хлама, на стенах санки висели… Там было одно крохотное окошко и дверь. Все, выхода больше нет. Сарай стоял прямо возле калитки этой бабки. Я пошла в этот сарай за чем-то, и вдруг даже не вижу, а чувствую – Няня идет к сараю. Глянула в окошечко и вижу: калитка открывается. Я в угол забилась и смотрю только на ее тень. Я была уверена, что если посмотрю ей в лицо, то она увидит меня. И я смотрела только на тень. И тень останавливается и смотрит в окошко. Потом уходит. Я вздыхаю с облегчением. Я надеюсь с ней разминуться: когда она пройдет вперед, я выбегу. И тут она открывает дверь, и мы с ней сталкиваемся: она и я. Я реагирую всегда быстро, я не кричу. И вот я хватаю санки за полозья, выставляю перед собой и держу изо всех сил. А она хватает санки со своей стороны. И мы отталкиваем друг друга, чтобы между нами было расстояние. Я вцепилась в санки мертвой хваткой и зову: «Лена-а!»

И вдруг чувствую, что у меня по ногам что-то вверх поднимается, будто кто-то ползет по мне. Понять не могу кто, но понимаю, что это бабкины козни. Я кричу ей: «Уйди!» В этот момент я почувствовала энергетический толчок. Она отлетела и ударилась головой. И тут влетела Ленка. Няня молча вскочила и убежала. А я осталась стоять с санками в руках. Ленка так и не смогла оторвать от меня эти санки. Позвала сестру моей бабушки, которая через дом жила. Та стала меня успокаивать, растирать мои руки маслом и что-то напевать. Руки разжались, но синяки от полозьев на ладонях еще недели две не проходили.

А бабулька моя родная, когда вернулась домой и все узнала, чуть не убила ту бабку. Бабулька у меня боевая была: «Я тебя на кол посажу, если мою внучку еще раз обидишь!» Она была красавицей, пела очень хорошо. Я так ее любила, что даже бабушкой не могла назвать – только Бабулей.

Мне повезло, что у меня такая родня была. Семья была маленькая, но дружная. У моей мамы было две сестры: Тамарка – средняя, Галя – младшая, а мама – старшая. Первой Тамара ушла, а потом Галя. Потом Бабуля. Потом двоюродный брат Александр, сын тети Тамары. И так весь род. Остались только я и сестра Светлана.

Я потом уехала из страны, но всегда знала, когда они «уходили». Всегда. Галя красавица была, убили ее. А у Тамары – рак. И Александр… Но это другая история.

Глава 2 Новая жизнь

Ведьма ты!

Взрослой я себя стала ощущать после семнадцати лет, а когда мне шел девятнадцатый год, я стала фарцовщицей. Познакомилась с нужными людьми, летала самолетом в Тбилиси, закупала там обувь и продавала на черном рынке. Человек, у которого в Тбилиси было свое обувное производство и магазинчик, давал мне партию своего товара, а его перепродавала. Очень распространенное занятие в эпоху перестройки.