Рожденная на рассвете

— Я… — она остановилась. Ничего подобного она не понимала.

— Другие вещи могут повлечь за собой порку или избиение, — сказал Астианд. — Мы серьезно относимся к нашим клятвам.

— Тогда… — она с трудом сглотнула, проверяя неровную почву, — Не мог бы ты рассказать мне что-нибудь такое, что не требовало бы такого сурового наказания?

— Нет. — Астианд сказал это так, как будто это конец разговора, однако, у неё были другие соображения на этот счёт.

— Никаких внутренних секретов, — поспешила она его успокоить, — но я слышала истории. Всё, что они говорят о вас, правда?

Астианд ухмыльнулся. Это на мгновение преобразило его лицо, и она поняла, что впервые видела, как он искренне улыбается — и он выглядел так, словно собирался что-то сказать.

— Больше, чем ты могла бы подумать. — ответил он.

Нева ждала, наблюдая, как свет от огня мерцает на его лице и танцует в его темно-серебристых глазах. Их притяжение было завораживающим, поэтому она перевела взгляд на небо.

— Вот что я тебе скажу, — он наклонился вперед, скрестив ноги, — ты сбросишь свои чары внешнего вида, и я расскажу тебе об одном из самых популярных заблуждений.

Взгляд Невы снова переместился со звезд на лицо Астианда. Она не знала почему, но его предложение удивило ее. Он получал что-то взамен, так что она не была уверена, что выигрывает в своей собственной игре. И все же она искала информацию.

Она неохотно закрыла глаза и расстегнула застежку на цепочке на шее, снимая заклинание. Это было чудесное чувство. Она не выглядела самой собой с тех пор, как покинула Ледниковый Перевал. Ее родители воспитывали ее с осторожностью, однако она чувствовала себя в безопасности, открывая себя здесь. Она не видела ни одного человека с самого утра.

В легком мерцании ее волосы светлели, пока не засияли в свете костра. Ее кожа потеряла часть своего человеческого цвета и побелела, сливаясь с серебристым снегом вокруг них. Она открыла глаза, все еще затуманенные голубизной, и провела пальцами по волосам, убирая пряди с рогов и заостренных ушей. Нева перекатилась на спальном коврике Брайанда, который использовала в течение последних нескольких ночей, так что оказалась на боку напротив Астианда.

— Твоя очередь. — бросила она ему вызов.

Глаза Астианда скользнули по ней, и Нева перестала дышать, когда они задержались кое-где. Даже когда она была укрыта одеялом, его пристальный взгляд заставлял ее чувствовать себя неловко. Когда он добрался до ее лица, его злая улыбка вернулась. На мгновение ей показалось, что она видит животное под его невозмутимой внешностью, но теперь оно исчезло.

— Ты должна гордиться тем, кто ты есть, — сказал он, казалось, уловив ее слабость.

— Легко сказать, — нервно возразила Нева. — Тебе никогда не приходилось скрывать кто ты.

— Не делай вид, будто знаешь меня, — тихо сказал Астианд.

Нева открыла рот, чтобы ответить, но что-то заставило ее замешкаться. Она не хотела делать поспешных выводов о нем так же легко, как он делал их о ней.

— Я бы не стала и предполагать, — сказала она. — Итак, разве ты не собирался мне что-то рассказать?

— Да, я верен своему слову, — сказал Астианд. — Ты знаешь, почему Дианц проклял нас?

Мать Невы воспитала ее со знанием того, что Дианц, бог войны, был их создателем. Он создал Да'Валиа благодаря смешению могущественной магии и своей собственной крови, но Нева не знала, почему он тогда проклял их. Она покачала головой.

— Ее звали С'Донжи, и она была самой красивой и могущественной маджилой, которая когда-либо жила. Свирепая колдунья. — Астианд откинулся на спинку своего рюкзака. — Она привлекла внимание Дианца и его сводного брата Гожа, и братья на некоторое время приняли наш облик, оба, пытаясь соблазнить ее. Дианц, конечно же, победил. Каждая битва подогревала страсть между ними. Она стала его любовницей и родила ему сына, рожденного не от его крови, а от его семени. Они назвали его Феррандом.

Вскоре после этого между богами возник раскол, и наш мир стал их игровой доской. Посреди славной битвы Дианц был пленен смертью, как это часто бывает, и он повернулся к Риске, отвергнув С'Донжи. Полная решимости сражаться, С'Донжи отдала мальчика Гожу, чтобы тот за ним приглядывал.

— О, нет. — выдохнула Нева. Гож был мстительным богом обмана, и во всех историях, которые она слышала, ему больше всего нравилось превращать детей в темных существ или убивать их.

— О, да, — серьезно сказал Астианд. — Гож пытал мальчика до тех пор, пока Дианц не прекратил вести военные действия. После этого Гож всё равно отказался вернуть мальчика. Он отрезал ему голову, руки и ноги, сжёг их и развеял пепел по ветру, чтобы никто не смог его собрать обратно. Озлобленная тем, что ею пренебрегли, разъяренная тем, что ее обманули, и скорбящая о потере сына, С'Донжи украла драгоценную Тришулу Дианца с намерением забрать Ферранда из Подземного мира. Ей больше нечего было терять, и, направив свой гнев, она разрушила барьер между этим царством и тем. Но, в конечном счете, Дианц и Риска помешали ей проникнуть в царство мертвых, и это только еще больше разозлило ее.