Рожденная жить

Стемнело. Ко мне с докладом пришел советник, и, слушая его, я думал о том, что придется все-таки готовиться к войне… Но в дверь постучали, и секретарь сообщил, что ко мне пришел один из виконтов Деверли. Что ж, послушаем, что скажет.

Молодой человек поклонился, приветствуя нас, и после моего разрешения произнес:

— Ваше величество! Герцогиня Айвенлин де Мелвел извиняется за то, что не может прийти сама, она только появилась у себя, но приглашает вас и вашего советника на ужин и обещает рассказать вам все последние новости.

Сказать, что мы удивились, значит не сказать ничего. Мы были в шоке!

Все стоят на головах, разыскивая ее, а она нас на ужин приглашает! У меня просто не было слов. Поэтому мы молча последовали за молодым человеком. Он проводил меня, советника и сопровождающую нас стражу в восточное крыло, но, к нашему удивлению, мое сопровождение не пустили на половину герцогини. И у смежных дверей оказалось достаточно стражи, чтобы остановить любых непрошеных гостей.

В столовой нас уже ждали граф Дали, герцогиня, графиня Ринвел, маг-лекарь Теодор и еще один виконт, они настолько одинаковые, что различить их просто невозможно.

Мы сгорали от желания узнать, что же произошло, но пришлось здороваться, рассаживаться, и только потом мы услышали, по всей видимости, хорошо продуманную версию произошедших событий.

Но самое главное, что спать я пошел спокойно впервые за последние два дня. Принц жив, Айвенлин вообще не пострадала. Завтра во всех храмах пройдут благодарственные молебны во славу богов.

Принц Кристиан

Первой моей мыслью при пробуждении было: «Какой странный сон мне приснился». Открываю глаза, а сон продолжается. Комната мне совершенно не знакома. Напротив, на диване, спит мой друг граф Дали, за окном еще только рассвет. Раненько что-то я выспался. Приходят воспоминания о том, что случилось на охоте и после нее, а вот как и куда я попал после, не помню. Зато понимаю, что хочу в уборную и с удивлением осознаю, что в лесу с этой проблемой не сталкивался, и это странно, а спрашивать у Айвенлин неудобно.

Пробую встать. Сразу нахожу желанную уборную. Комната очень похожа на мою, значит, скорее всего, я во дворце. Подхожу к зеркалу, расстегиваю легкую рубашку, в которой спал, и внимательно осматриваю себя. На месте ран тоненькие розовые шрамы, а ведь раны были серьезными. Чем же меня лечила эта удивительная девочка? По сравнению со мной она действительно молоденькая девушка, ведь я старше ее больше чем на десять лет.

На столике возле кровати стоит графин с водой, и, увидев его, я сразу осознал, как хочу пить, но, пока наливал воду, нечаянно звякнул бокалом и разбудил друга.

Он уставился на меня и целую минуту просто молчал, после чего подлетел ко мне и стиснул в объятиях. Пришлось его успокоить.

— Ну, ну, друг мой! Я ведь не девушка, а ты меня так тискаешь, что я еле дышу.

В ответ на это я услышал:

— Ты зачем встал? Ложись, я сейчас мага-лекаря позову. Пусть он сначала тебя осмотрит. Он говорил, что еще денек точно придется полежать.

— Не надо никого звать, пусть человек спит, еще довольно рано. Я прекрасно себя чувствую, но хочется есть.

— Сейчас попрошу принести тебе холодных закусок и чай. Вчера Айвенлин сказала, что этим можно будет перекусить сразу, как ты проснешься, а если захочешь, чуть попозже еще раз вместе со всеми позавтракаешь. — Говоря все это, он уже звонил в колокольчик.

— А где мы? Покои не мои.

— Мы в восточном крыле дворца, на половине герцогини. Вчера она даже королю заявила, что возьмет обеспечение твоей безопасности на себя, а в ответ на мое возмущение заявила, что никакие графы Дали ей не указ. Король в ответ промолчал. Представляешь?

Услышав его пояснение, я начал смеяться. Так нас и застал слуга, принесший легкий завтрак, — меня, лежащего на кровати без сил от смеха, и возмущенного моим поведением друга, меряющего шагами комнату.

Слушая его рассказ о том, как он переживал за меня, его возмущение тем, что ему сразу не сказали, где я, а также о том, как меня доставили во дворец на половину этой невозможной герцогини, я успел сытно перекусить.

А мой друг незаметно для себя от возмущения перешел к восхищению.