Рожденные летать

— Во-первых, эти клоуны, которые бесновались у ворот больницы, не оставят нас в покое, если узнают, что Тейлор вернулся домой. — Отец решительно направился к стенному шкафу и, раскрыв створки, вытащил из него два небольших чемодана и спортивную сумку. — Нам нужно уехать на несколько дней куда-нибудь, где мы сможем спокойно все обдумать и составить план действий.

— Но Шери… — начала мама.

Я сидел на кровати и смотрел на родителей. Мой взгляд перебегал от одного к другому, словно я следил за теннисным матчем. Внутри росла надежда, что они сейчас возьмут ситуацию под контроль и все уладят, как делали всегда. Мне же останется лишь выполнять их указания, и все будет о'кей.

Но как только мама упомянула имя младшей сестры, я понял, что ничего уже никогда не будет «о'кей», во всяком случае, пока я нахожусь рядом с моими родными.

Я представлял угрозу для всех, кого любил и кем дорожил. Как знать, какие еще мутации могут приключиться со мной? А что, если это окажется заразным? Я не мог подвергать Шери такой опасности. Ее жизнь только-только начинается, и у меня нет права рисковать благополучием младшей сестры.

Карьера отца в штабе ВВС. Работа мамы в университете. Дом, налаженная семейная жизнь, которую они так долго строили. Всем этим они готовы были пожертвовать ради меня.

Я не мог им этого позволить.

Мое сердце сжалось, когда я осознал, что именно мне предстоит сделать. Боль, раздиравшая мое сердце, была в миллионы раз сильнее той боли, которая разрывает тебя при рождении крыльев. Но прежде чем обрушить на них то, что собирался, я должен был выяснить еще одну вещь.

— Мам? — Мой голос дрогнул. — Пап?

Оба одновременно повернулись ко мне, в их глазах застыла тревога. Мне было горько от того, что я уже сделал с ними. И все же я должен был задать еще один вопрос:

— Скажите… я действительно ваш сын?

Повисла секундная пауза — молчание, от которого и душе происходит обвал. Затем родители разразились объяснениями. Они говорили разом, перебивая и дополняя друг друга, и постепенно из их сбивчивого рассказа начала вырисовываться правда обо мне. Я был зачат путем искусственного оплодотворения. ЭКО. Ребенок из пробирки.

По мере того как мама и папа говорили, до нас троих начинало доходить: в процессе оплодотворения произошло нечто необычное с моей ДНК. Врачи что-то сделали с эмбрионом, который им доверили родители.

Теперь до конца жизни, сколько бы мне там ее ни осталось, я никогда не смогу доверять врачам. Я сжал кулаки в бессильной злобе. Ни за что, ни одному врачу на свете!

Из меня посыпались вопросы:

— Куда вы обращались? Где? В какую клинику? Как звали врача?

Я был в бешенстве из-за того, что это случилось со мной, со всеми нами.

Мама прикрыла глаза и потерла виски пальцами:

— Я не могу… не понимаю как…

— Видишь ли, в двух словах так сразу не объяснишь, — начал отец, — мы в то время находились в Пекине, но врач был откуда-то из Европы…

— В Пекине?.. — только и мог выдохнуть я.

— Мама! — раздался голос Шери.

Мы обернулись. Стоя на пороге родительской спальни, сестра терла кулаком заспанные глаза. Любимый плюшевый медвежонок был зажат у нее под мышкой.

— Посмотри, дорогая, — ласково сказала мама, — Тейлор дома.

Шери перевела на меня взгляд и пару раз сонно моргнула.

— Там какой-то дяденька в саду. Мне кажется, он что-то потерял.

Я замер. Мама охнула. Отец резко развернулся и, нацелив на меня указательный палец, скомандовал:

— Тейлор, живо, полезай под кровать. Тебя здесь нет. Джулия, отведи Шери в ее комнату и начинай собирать вещи. А я пойду разберусь, что ему надо.

Мама сгребла Шери в охапку, собираясь унести ее назад в детскую. Я ухватил отца за рукав:

— Папа, им нужен я. Мне лучше уйти отсюда. Вас они не тронут.

— Мы все уйдем отсюда, как только я…

— Но, послушай, ты же не можешь податься в бега с шестилетним ребенком. Она ведь обычный ребенок… Или?.. — Я осекся.

У меня вдруг похолодело все внутри. Я обернулся и взглянул на маму.

— Нет-нет, она зачата естественным путем. Наше маленькое чудо! — Мама чмокнула Шери в макушку.

Трещина в моем сердце сделалась чуть глубже. Итак, последние сомнения исчезли — у меня оставался единственный способ оградить семью от неприятностей.

Родители были твердо убеждены, что нам следует держаться вместе и как можно скорее уехать из города, но я-то точно знал, что без меня они будут в большей безопасности. Поэтому, дождавшись, пока отец избавится от забредшего в наш сад незнакомца, кем бы он там ни был, а мама наконец решит, что я больше не голоден, и позволит мне выйти из-за стола, я потихоньку пробрался на кухню и выскользнул через заднюю дверь, пока они наверху собирали чемоданы.