Рожденные летать

Подняв глаза, я встретился глазами с Пустельгой. Она смотрела на меня с робкой улыбкой. Ее нос оказался в нескольких дюймах от моей груди. Я так и остался стоять с поднятой рукой, лихорадочно соображая, что сказать. Несколько томительно долгих секунд я едва мог дышать. Наконец разжал пальцы, отпустил бутылку и сделал шаг назад.

— Извини, — пробормотал я.

— Ничего, — улыбнулась Пустельга. — Спасибо.

Она двинулась дальше вдоль прохода, а я смотрел ей вслед и думал, что бы все это могло значить. Прокручивая в голове весь эпизод, я пытался найти какую-нибудь зацепку, чтобы понять, что же на самом деле подумала обо мне Пустельга, и прикидывал, как следовало себя повести, чтобы она не сочла меня полным идиотом. Правда, надо признать, грабеж магазина — не самый подходящий момент для обдумывания вариантов развития романтических отношений с сообщницей.

Перекинув через одну руку два спальных мешка, а в другой руке таща рюкзак, набитый консервами, я вернулся к выходу из магазина. Туда же подтягивались и мои подельники со своими трофеями. Мы сложили их на полу в общую кучу и осмотрели.

Кроме консервов, упаковок с сухими завтраками и прочей бакалеи, которой хватило бы, чтобы накормить целую армию, мы набрали с десяток карманных фонариков, несколько комплектов батареек, компас, бутылки с жидкостью для разжигания костра, много-много воды — несколько больших канистр — и массу маленьких бутылок, пару аптечек для оказания первой медицинской помощи, охотничьи ножи и семь пар солнцезащитных очков. Также каждый подобрал себе одежду, подходящую для жизни в лагере под открытым небом, и все необходимое для того, чтобы смастерить хвост. Кроме того, по совету Пустельги каждый обзавелся специальной обувью для полетов — мы решили, что для этой цели лучше всего подойдут высокие армейские ботинки на шнуровке, которые отлично защитят ногу и не дадут креплению хвоста травмировать кожу на лодыжках. Туи притащила коробку туалетной бумаги, мыло и зубную пасту. Маркус принес спички, несколько перочинных ножей и большой набор всевозможных инструментов из строительного отдела.

Сокол добавил еще кое-что к собранным нами вещам…

— Нет, ни в коем случае, — сказал я. — Оружие мы не возьмем.

Сокол упрямо сдвинул брови и еще крепче вцепился в рукоятку пистолета.

— Но у них же есть оружие! — воскликнул он.

— Они не стреляли на поражение, — сказал я. — Представляешь, что было бы, узнай они, что мы тоже вооружены?

Сокол помахал у меня перед носом пистолетом.

— Может, тогда они быстрее оставили бы нас в покое!

В пляшущем свете фонариков я заметил испуг, промелькнувший на лице у Пустельги. Трудно было понять, что думают об идее Сокола остальные.

— Не нравится мне все это, — вздохнул я. — Но не мне решать. Что будем делать, проголосуем?

— Патроны? — спросил Маркус.

Сокол выудил из кармана картонную коробку и открыл ее. Внутри лежало полдюжины патронов.

— Не густо, — заметил я. — Стоит ли из-за шести патронов затевать весь сыр-бор?

— Но это будут шесть выстрелов, которых они не ожидают! — не унимался Сокол.

— Но после первого выстрела они будут ждать еще, — тихо сказала Пустельга.

Сокол расплылся в улыбке:

— Тогда мне придется стрелять быстрее.

— А что будет, когда они откроют ответную стрельбу, а у тебя кончатся патроны? — теряя терпение, выпалила Пустельга.

Я прервал их бессмысленные препирательства:

— Кто за то, чтобы взять пистолет?

Сокол мгновенно вскинул руку. После небольшой паузы Туи не очень уверенно подняла руку вслед за ним.

К моему удивлению, Маркус тоже проголосовал «за». Против были только мы с Пустельгой.

— А как насчет остальных? — спросил я. Сокол со стоном закатил глаза. Пустельга побежала на улицу за Мигелем и Рэйвен.

Явившись, оба они проголосовали «против»: Рэйвен робко подняла руку не выше собственной талии, рука Мигеля решительно взметнулась вверх.

Сокол глянул на нас исподлобья недобрым взглядом.

— Но у нас все еще остаются охотничьи ножи, — утешил я его.

— И крылья, — добавила Пустельга.

— Ладно-ладно, — проворчал Сокол и положил пистолет на прилавок.

Мигель отыскал на прилавке ручку и листок бумаги. И принялся что-то писать. Сокол с интересом заглянул ему через плечо:

— Что ты делаешь?

— Подержи, пожалуйста, фонарик чуть повыше. Ага, спасибо, — поблагодарил Мигель. — Составляю список вещей.

— Зачем?

— Чтобы хозяева магазина точно знали, что мы у них взяли, и могли обратиться в страховую компанию, — пояснил Мигель. Он говорил мягко, однако было совершенно ясно, что никаких возражений он слушать не собирается и не двинется с места, пока не составит полный список похищенного.

Сокол тяжко вздохнул и отошел в сторону. Пустельга ходила вокруг кучи награбленного, помогая Мигелю составлять список: двадцать пакетов сухих картофельных хлопьев, семь спальных мешков, семь солнцезащитных очков, крем от загара — семь тюбиков…

— Нам действительно так необходимы солнцезащитные очки и крем? — спросил Мигель, поднимая голову.

— Мы едем в пустыню, — сказала Пустельга.

— Ладно. — Мигель со вздохом занес очки и крем в список.

Остальные собирали уже отмеченные вещи и перетаскивали их в машины.