Рожденные летать

— Гремлин! Но в конце концов они сообразили, что работает кто-то из своих, тот, кто знает систему изнутри. И начали прочесывать все связи фирмы, в том числе и семью Гэвина. Нетрудно было установить, что у меня имеется доступ к его кабинету, а также мотив. Дальше — совсем просто, достаточно было случайным свидетелям вспомнить, что они видели меня в районе нужного дома в нужное время, и готово дело — я стала подозреваемым номер один.

— И тебя арестовали?

— Хм, мама было потрясена, — сморщила нос Пустельга. — Гэвин, само собой, вне себя от ярости. Но никто не верил, что я сделала это в одиночку. А я все отрицала. В результате прямых улик полицейские не нашли, и им пришлось меня отпустить. Но Гэвин запер меня в комнате и заявил, что не выпустит до тех пор, пока я не расскажу, как взломала его систему. Мне даже не разрешали ходить в школу. Он держал меня под замком три недели, но я так ничего и не сказала. Я была взаперти, когда у меня начали расти крылья. Поэтому мне не удалось скрыть от них… — Голос Пустельги дрогнул. Она отвернулась и уставилась в окно, прижавшись лбом к стеклу.

— Как тебе удалось сбежать? — помолчав, как можно мягче спросил я.

Внезапно передо мной снова появилась прежняя веселая и озорная Пустельга.

— У шкодника Гремлина была в запасе пара-тройка вариантов, которые этот урод Гэвин не мог предвидеть. Думаю, если бы я хорошенько постаралась, могла бы свалить и раньше, до того как у меня выросли крылья. Но когда они появились, отчим приковал меня цепью к стене…

— Что он сделал?! — я вскрикнул так громко, что Маркус и Рэйвен вздрогнули во сне.

Пустельга криво усмехнулась.

— Насколько понимаю, он торговался с эволюционистами по поводу цены за меня и одновременно ждал, пока я расколюсь и выдам ему все секреты Гремлина. Цепь, конечно, несколько усложняла дело, но я сбежала с первой попытки. Полагаю, мне просто требовался хороший стимул, чтобы начать действовать.

— И что же это был за стимул?

— Ты!

У меня перехватило дыхание. По спине побежали мурашки, будто холодный ветер прошелся по моим перьям.

Мгновение спустя она добавила:

— Я слышала по телеку репортаж о тебе, а еще — как Гэвин договаривался по телефону с эволюционистами насчет меня. И я сбежала. К вам. Быть среди друзей, даже несмотря на гоняющихся за нами эволюционистов, безопаснее, верно?

Я молча кивнул.

— Да уж, по сравнению с твоей историей моя жизнь — сплошная скука.

— Не уверена. — Пустельга забралась с ногами на сиденье и, подтянув колени к подбородку, выжидающе уставилась на меня.

Если я чему и не в силах противиться, так это вниманию публики.

— Ну хорошо. Когда мне было шесть лет, я напялил фуражку отца, привязал к спине картонные крылья и сиганул с крыши гаража, напугав маму до полусмерти.

Мы с Пустельгой еще долго обменивались историями из детства и, забывшись, хохотали все громче и громче, пока спящий позади нас Маркус не заворочался во сне с недовольным бурчанием. Мы испуганно затихли и переглянулись, точно два заговорщика.

Я думал о том, как хорошо мне с Пустельгой. Я воспринимал ее не просто как симпатичную девушку и надеялся, что наши отношения превратятся в настоящую искреннюю дружбу. Раньше, когда я был подростком, дружба с девчонкой показалась бы мне немыслимой.

Вскоре Пустельга настояла, чтобы мы поменялись местами — она села за руль, а я забрался на сиденье позади нее. Рэйвен встретила меня слабой улыбкой. Маркус пересел на место рядом с водителем. Я с благодарностью откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Ребята в фургоне Сокола последовали нашему примеру. Туя и Пустельга заняли водительские места, и наш караван тронулся дальше.

Через несколько часов машины снова остановились. В полудреме я слышал, как ребята меняются местами, но не стал вникать в детали и вновь провалился в сон.

Меня разбудили негромкие голоса. Когда я очнулся и приподнял тяжелые веки, разговор сразу стих. Теперь передо мной на водительском месте сидел Маркус, Рэйвен — впереди рядом с ним. Я шевельнулся, чтобы поменять положение, но почувствовал, что мои колени придавлены каким-то теплым и мягким грузом. Моргая спросонья, я сначала ничего не понял, но затем, опустив глаза, увидел, что Пустельга, соорудив подушку из своего свитера, положила его мне на колени и спит безмятежным сном. Она лежала на спине, закинув одну руку за голову, вторая свесилась вниз и слегка покачивалась в такт движению автомобиля. Крылья Пустельги, сложенные под футболкой, были придавлены к сиденью, моя правая рука лежала у нее на плече.

Смущенный, я вскинул глаза и поймал в зеркале заднего вида устремленный на меня взгляд Маркуса. Он отвел свои ясные глаза и стал смотреть на дорогу, больше ничем не подавая вида, что заметил мое смущение. И тем не менее мое удивление нарастало, так что у меня даже закрались сомнения, проснулся ли я и действительно ли девушка, лежащая у меня на коленях, — не сон.

Светлые волосы Пустельги разметались и упали ей на лицо. Немного поколебавшись, я осторожно отодвинул их в сторону. Она улыбалась во сне. Я быстро отвернулся и уставился в окно.