Рождённые в горах. Тропа светлячков

Была такая у Трюггви особенность, он умел создавать игры из чего хочешь. Пока мальчишки дрались палками, он вырезал из бруска деревянный меч. Потом, в более осознанном возрасте он сделал из дерева маленькие фигурки и поле. У каждой была своя роль и возможность. Потом ещё создавал очень много карточных игр, которые стоят у него на полке в комнате, в таких же вот деревянных коробочках. Эта была его самой любимой. Для неё он придумал мало правил и много карточек. И при любом ходе играли все игроки, а не двое: атакующий и защищающийся.

Впрочем, объяснение правил подождёт. Оно не имеет высокого значения в сегодняшнем вечере. Играть собрались ещё несколько парней и девушек.

Краем уха Риа услышала разговор взрослых. Они говорили о старой деревне.

— Да, мне ещё снится моя прошлая кузница по ночам. — Сказал Тайвос с придыханием. — Эта, конечно лучше, но в той работал мой отец и я много лет…

— Пока с нами не случились эти исчадия ада. — Перебил мужчину Бьёрн.

— Не смей! — рыкнула на него Эйва. — Ты и сам прекрасно знаешь, что они чистые духи, те, кто возвели эту гору. Именно благодаря им нам есть, где жить.

— Да? Тогда почему пять зим назад они решили нас сжечь дотла? — с вызовом спросил воин.

— Разрушение порождает создание. — Улыбаясь, ответила Эйва. — Ты этого никогда не поймёшь. Твоему уму не постижимо, что это за создания такие. И я не позволю кому-то хоть выражаться о них плохо. Ты услышал меня? А если я вдруг узнаю, что ты убьёшь дракона, то места для тебя в этой деревне больше не найдётся.

— Я слышу и слушаю тебя. — Бьёрн раздражённо встал и ушёл в неизвестном направлении.

— Риа! Риа! — Трюггви раскачивал её за бок.

— А, да? Что такое? — спросила она.

— Твой ход. — Улыбнулся Трюггви.

— Ах да, точно. — Риа стала выбирать карту. — Задумалась.

— Эх, какое неуважение к игре! — прыснул Кален, держащий шесть карт. Пока что у него в руках находился больший веер, и это говорило о его скорой победе. — Как ты так могла?

— Да кто ж его знает. Оно само происходит. — Улыбнулась Риа и кинула карту на пушистую шкуру кабана, на которой все сидели поодаль от Костра.

Трюггви понимающе кивнул. Он знал, чем забита её голова. Возможно, ей предстояло стать травницей. Нелёгкая ноша.

Узнать, кто же выиграет, так и не получилось. Все замолкли. Эти резкие перепады звуков уже надоели Рие, они всегда означали, что сейчас произойдёт что-то серьёзное. А у неё с собой даже лука нет. Только этот непонятный дар, над которым она не властна. И тот вреда не нанесёт.

Она вскочила на ноги, как и вся молодёжь. Но быстро успокоилась, когда увидела Эйлин в длинном платье с мечом своего отца, который до этого носил его отец. У неё в волосах виднелось много цветов и венок, который она выкинет в конце церемонии в Костёр.

Рядом с ней шёл облачённый в доспехи отец с топором, по правую руку от девушки. Мама шла по левую руку, тоже в платье, немногим короче дочернего.

С противоположной стороны от Костра вышел Хорст. В лёгком костюме из белой рубахи, плаща и в красных штанах, как и полагается. По правую руку от него шла мать, по левую отец. Одеты так же, как и родители Эйлин. В руке у Хорста тоже лежал меч отца, который достался ему от его отца.

Оба молодожёна шли босиком. Шагали по холодной траве навстречу друг другу.

Солнце как раз садилось и из-за горизонта была видна только его алая макушка. Костёр запылал новой жизнью, будто почувствовал, что очень важен для этой церемонии.

Все, кто сидел, встали и отошли. Началась церемония.

Хорст и Эйлин сделали несколько шагов вперёд, пока не дошли до Костра. Они стали шагать, сначала в одном направлении, потом в другом, всё время смотря друг другу прямо в глаза. Он — в её голубые, она — в его карие.

Никто, кроме них, никогда не узнает, о чём они думали в тот момент, и как сблизились их души, будто выйдя из тел и зависнув над самим Костром. Никому они и не расскажут об этом.

Они остановились и воткнули мечи в землю. Хорст снял с неё венок, перегибаясь через Костёр. Пара взяла его обеими руками каждый и держали над огнём. А потом отпустили его, как и прошлую жизнь, когда ещё были порознь друг от друга. Венок вспыхнул и поднял сноп искр и пепла, разлетевшихся в разные стороны, что попали на одежды молодожёнов, но не зажгли их, просто отскочили и потухли. Ни Эйлин, ни Хорст даже не заметили этого, не замечали ничего кроме самих себя.

Они обошли Костёр, достав мечи из земли, и Хорст приобнял Эйлин за талию. Она положила свои руки ему на плечи, занеся свой меч ему за спину. А потом они слились в долгом поцелуе, который показался им всего лишь мгновением.

Трава шуршала под идущими ногами Эйвы. Она подходила к паре. На руках у неё висел белый платок с золотой вышивкой по краям. На нём лежало два кольца. Одно то, которое Хорст преподнёс Эйлин в реке, второе, точно такое же. Возможно Хорст сам их сделал сделал.