Рожденные в пламени

Обек уже увидел Занду, Варра и последних воинов из его отделения и понял, что все они мертвы. Но их убийцы, Морикана Безмолвного, нигде не было видно.

Зау'улл приоткрыл глаза, и капитан облегченно выдохнул:

— Это все Ворон? Он здесь?

Он уже схватился на рукоять пистолета, но Отец Огня покачал головой.

Только сейчас Обек заметил жезл с головой змия, все еще зажатый в пальцах капеллана.

— Это?..

Он присел рядом, чтобы проверить жизненные показатели.

— Прости... брат-капитан, — слабым, прерывающимся голосом заговорил капеллан. — Но я снова обрел свою веру. Я вижу Вулкана... не в пламени... — Он поднял руку к лицу Обека. — В тебе. — Его веки опустились, но через мгновение снова поднялись, взгляд обратился к горестно застывшему рядом Краску, потом к Ксену. — Во всех вас.

— Не разговаривай, — посоветовал ему Обек. — Апотекарий еще может тебе помочь.

Зау'улл с трудом дышал поврежденными легкими. Он печально покачал головой и слабо улыбнулся:

— Никому из нас не суждена... долгая жизнь.

Его рука опустилась, и капеллан затих.

Обек, повесив голову, закрыл ему глаза. Капитан и не предполагал, что цена миссии, принятой им в Хранилище на Прометее, будет такой высокой.

— Носитель Огня, — окликнул его Краск после нескольких мгновений тишины. Его воины почтительно выстроились позади своего командира. — Что теперь?

Обек пристегнул жезл-змий к своей броне. Позже он непременно доставит его в хранилище, а пока...

— Т'келл все еще на борту того корабля. И мы обязательно должны его вернуть.

— Посадочные палубы разгромлены, и я сомневаюсь, что телепортариум «Стойкого» нас примет.

Краск был прав, но у Обека имелась другая идея вторжения. Он вызвал по воксу капитана корабля:

— Мастер Рейне.

— Да, мой господин, — послышался в ответ голос старого странника. Долгие годы службы на флоте легиона так и не исправили сильный акцент уроженца Ноктюрна. — Каков будет приказ?

— Подведи «Чашу» к «Стойкому» для абордажа.

Рейне, сильно обеспокоенный таким маневром, прочистил горло:

— Так близко. Их орудия разорвут нас в клочья.

Обек мрачно усмехнулся:

— Улок не будет по нам стрелять, Он еще верит в свое преимущество над нами и хочет получить груз нашего корабля. Подведи нас как можно ближе, только чтобы не протаранить.

Рейне неуверенно подтвердил получение приказа и приступил к его выполнению. Несколько мгновений спустя разогретые плазменные двигатели «Чаши огня» заставили палубу завибрировать.

— Мы преодолеем пустоту в силовой броне, выйдя через пробоину в корпусе, — объявил Носитель Огня.

Возражений не последовало.

— Глаза в глаза, — с хищной усмешкой бросил Краск.

— Настолько, насколько осмелится Рейне, — согласился Обек.

Он уже повернулся к выходу с изолированной палубы, намереваясь возглавить миссию, как вдруг на его пути встал Ксен:

— Ты ранен, брат-капитан. Я вижу это по тому, как ты двигаешься... точнее, не двигаешься.

— Ты тоже, знаменосец.

Ксен стремительно выхватил оба меча. Игнас и Дракос оказались с обеих сторон от шеи Обека раньше, чем он успел схватиться за рукоять своего клинка.

— Не так тяжело, как ты. Кроме того, — продолжил он, аккуратно убирая мечи в ножны, — кто-то должен остаться на тот случай, если операция провалится. В отсутствие Т'келла хранитель артефактов — ты. — Пламенный Удар с восхищением и благоговением посмотрел на жезл с головой дракона. — Мы не откажемся от этой миссии.

— Как я понимаю, тебе не терпится снова добыть славу, — с иронией заметил Обек.

Ксен ухмыльнулся:

— Кто не может сказать о себе того же самого?

— Я, например, — ответил Обек и положил руку ему на плечо. — Верните нашего Отца Кузни, — попросил он.

— Вулкан жив! — отозвался Пламенный Удар и вслед за Краском и терминаторами направился к выходу.

— Вулкан жив, — повторил Обек, глядя им вслед.

Герметичные створки разошлись, выпустив белые облака газов и яркий свет посадочной палубы «Стойкого». Улок, вышедший первым, подозрительно посмотрел на Бессмертного, стоявшего в пятнадцати метрах, в самом конце служебного прохода. Свет люменов был притушен, и бионический глаз железного отца сверкнул в темноте злобным красным огоньком.

Арем Галлик в салюте приподнял свою силовую булаву, и только тогда Улок понял, что происходит. Его лицо стало суровым и холодным, как металл, заменявший большую часть тела.

— Плоть слаба, — с разочарованием произнес он и приказал Призракам атаковать.

Установка в центре зала криостазиса оказалась неимоверно сложным устройством. Она была сконструирована вокруг шестигранного сердечника ростом с дредноут «Контемптор», а трубы и кабели протянулись по всему залу площадью около гектара, доходя до каждого контейнера. Машину, глубоко утопленную в пол и окутанную морозным туманом, невозможно было увидеть с порога. Вблизи же она производила зловещее впечатление, словно металлический левиафан, раскинувший в сумраке свои бесчисленные щупальца.