Рожденные в СССР. Пропагандист

— С чего это вы решили, что я вас ненавижу? В свое время вы были на месте. Сейчас же… Вы, Михаил Андреевич, догматик. Жуткий догматик. Не обижайтесь, пожалуйста. Иным вырасти в таких исторических условиях было невозможно. Но тем, кто начнет заново выстраивать более подходящую для новой эпохи коммунистическую идеологию, будет необходимо от чего-то отталкиваться. Некий постоянный маркер, на который им следует ориентироваться…

Суслов неимоверно удивился. Да так, что застыл в кресле. Он прочистил горло и потянулся к графину.

— Ну, знаете…

— Извините, но разговор был нужен не только нам обоим. И я честно ответил на ваши вопросы. Ничего не утаивая. Мне важнее интересы СССР, чем отдельных пусть и заслуженных личностей.

Михаил Андреевич внимательно глянул на молодого нахала. Вернее, не молодого, но нахала. Голос был тих.

— Не врешь! Спасибо за честность.

— Вам нельзя врать.

По глазам было заметно, что слова попаданца оценили. Только вот в какую сторону?

— Тогда как планируете работать?

— Я? Не планирую. Идеология — труд коллективный. Я же буду продвигать интересы партии и народа. В том русле, в каком укажут руководящие товарищи.

Секретарь ЦК КПСС крякнул. Вот это заход!

— То есть вы творить будете собственную хтонь?

Анатолий еле удержался, чтобы не улыбнуться. А товарищу Суслову пальцы в рот не клади. Очень умный мужик!

— Вот тут вы нас и поправите. Я ведь не исключаю ухода в неправильное направление. Это же на самом деле огромная проблема. Сами вспомните, сколько в партии было фракций.

Секретарь ЦК задумался, затем буркнул.

— Я вас понял. И больше задерживать не буду.

Анатолий уже в коридоре понял, что рубашка буквально прилипла к спине. Еще бы, в открытую хамить второму человеку в стране! И в будущем такое не прокатывает. Тот снулый вождь славился жуткой злопамятностью. Многие из его подручных тоже. Но здесь вроде пронесло. А?

Суслов некоторое время сидел за столом молча, затем взорвался:

— Щенок!

Он взял трубку и попросил:

— Мне два чая с сушками и вареньем. И Черненко пусть зайдет.

Михаил Андреевич некоторое время сидел молча, затем выдавил:

— Но каков хитрец! Хорошо у них там дело поставлено. Кадровая работа ведется. И ведь перевербовать не получится. А жаль. Талантливый щенок.

Дверь открылась:

— Михаил Андреевич, вызвали?

— Заходите, чай попьем. Поговорим.

Глава 29 23 февраля 1974 года. Москва. Гостиница «Россия»

— Может, зря сюда пришли? Не слишком пафосно?

Алексей Скородумов ощущал себя не в своей тарелке. Анатолий сначала поморщился, затем подмигнул Семену Ракитину и быстро разлил коньяк по рюмкам. Не нравилось ему, когда это делали предусмотрительный официант. Обслуживание в гостинице «Россия» было на высоте. Он скользнул взглядом по двухэтажному залу ресторана. А что? Вполне неплохо для совка разлива середины восьмидесятых. Привлекал взор оригинальный потолок, в виде сот, куда были вставлены светильники. Много пространства, вмещающее немалое количество народа. Свободных мест в зале не было. Вход даже по блату обошелся им в червонец.

— По мне интересный ресторанчик, — Валентин Исаев, как говорили в будущем, пребывал «на позитиве» и с охоткой взял рюмочку тонкого богемского стекла в руки. — Вы знаете, что именно в этом зале снимали «Мимино»?

— Это там, где усатый грузин с армянином вытанцовывали?

— Ага. И сейчас гостей с юга хватает. Место больно престижное.

— Ладно вам! — махнул рукой Семен. — Пусть победит дружба народов!

— Но пить мы сегодня будем за другое! — голос Анатолия торжественно зазвенел. — За День Советской армии, товарищи!

Все махнули по одной и начали неспешно закусывать. Салаты, нарезки овощная и мясная украшали их скромный столик.

— Салат «Столичный»! — усмехнулся Валентин. — Тот же Оливье.

— Если рассматривать с правильной точки зрения, то в этом виде его придумал како-то советский повар, заменив в традиционном Оливье часть ингредиентов на те, что попроще. Рябчиков на курицу, каперсы на горошек. Стало демократичней и моментально разошлось по стране.

— Потом народ начал кидать в салат «Лучшее мясо — колбаса»?

— Лучшее враг хорошего.

Алексей задумчив пробормотал:

— Но здесь точно не курица!

Анатолий вздохнул:

— Так еще вкуснее. Надо же шефу как-то самовыразиться!

Все засмеялись. Настроение было приподнятое. На праздник планировали собраться давно. Пусть в семидесятые это торжество незаслуженно не был выходным, что не отменяло обязанность его отметить.

Скородумов оглянулся и снова заныл:

— Можно было бы заведение и попроще найти. Столько ментов и конторских! Зайти-то мы зашли, а как выйдем?

— Не боись! С твоими и Степиными корочками куда угодно пройдем.

Ракитин также огляделся:

— Военных что-то не видать.

— Не по карману или место не то. Они по гарнизонным столовым и домам нынче сидят. День-то рабочий, хоть и праздник! Разве что генералы по дачам и охотничьим домикам с утра бухают.

— Армия в развале, а эти…

— Степа, что и здесь? — Исаев выглядел удивленным.