Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

Лето, жара. Жара в Сибири - это вам не Ташкент, здесь 30 градусов повыше нуля переносится гораздо хуже и тяжелее из-за многочисленных болот, ручьев и прочей водяногрязевой мари. Раскаленные аэродромные плиты словно рифленые прямоугольные сковороды плавят воздух, гудрон и подметки кирзовых сапог, которыми я неспешно шаркаю, перемещаясь по рулежной дорожке. Суббота, мы только что посадили грузовую лошадку всех времен и народов АН-26 откуда-то из Красноярска или Иркутска. Дозаправка. Смотрю, открывается грузовой люк и оттуда, весело подпрыгивая по трапу, вылетает не по годам бодренькая, тускло фиолетового цвета «копейка» с ржавыми крыльями и порогами. Лихо вертанувшись у «отбойника» и приняв в свое небольшое чрево трех пятнистых от летного камуфляжа членов экипажа, она в насколько мгновений скрылась в медленно плавящемся воздухе. Судя по уверенным и оперативным действиям вновь прибывших, сей маневр у них был отработан, как команда подъем у солдата третьего месяца службы. Добредя до родимого СКП, места моей службы и жизни, я увидел сидящего на скамейке курилки авиадиспетчера прапорщика Петренко, приезжавшего на службу на личном мотороллере типа «Муравей» и никогда на моей памяти не уезжавшего с аэродрома пустым. Отношения наши с ним сложились как-то не особо уставные, т.к я в обмен на некоторые виды пищевого довольствия домашнего изготовления, а также и алкогольной продукции неоднократно помогал обеспечивать грузами его муравиьинолошадиные силы.

- Петрович, - спрашиваю, - это че за чудо-юдо прилетело? А он так спокойно в ответ:

- А эт красноярские летчики за водкой поехали...

- Как так, за водкой?

- Да так, - говорит, - за водкой! Ну, может, и за пивом, я откуда знаю, мне они не предлагают!

Оказалось, что ввиду отдаленности ближайшего вино-водочного магазина от аэродрома и полной бесконтрольности местных ответственных лиц за «чужим» летным составом, экипаж приноровился возить с собой чье-то личное средство передвижения. Вероятно, оно использовалось не только как средство поиска алкоголя, но и транспортом для доставки тел экипажа из дома на аэродром и обратно, но, как говорится, факт налицо. И в ожидании дозаправки своего самолета летуны время проводили не без известной приятности. Медкомиссию перед вылетом перелетчики не проходили, дозаправились, запросились и дальше вперед - бороздить воздушное пространство нашей Родины. Как они сами говорили, взлететь и лететь можно в любом состоянии, а к посадке протрезвеем.

Вскоре знакомая «копейка» влетела на аэродром, и сходу, не останавливаясь, заскочила в самолет. К Петровичу зашел командир корабля, расписался в его журналах, получил добро и после непродолжительной пробежки по взлетно-посадочной полосе обе машины скрылись в жарком поднебесье. Вечером, когда духота дня уже отступила и мы сидели, пили чай, лениво похлопывая просыпающихся комаров, Петрович вдруг вспоминил сегодняшний случай:

- А ты знаешь, Юрк, я ж того майора-то спросил, зачем машина! Они, оказывается, на базар ездят, здесь мясо, картошка там, морковка намного дешевле, вот они и приноровились на базар лётать, пока дозаправка, да то, да сё! И, хитро прищурившись, добавил:

- Но запашок-то от него все-таки шел!

***

Батя

- Господа пилоты, а также примкнувшая к ним остальная лётно-подъёмная сволочь - штурмана, бортмеханьё, стюардыры и стюардырки! Я не желаю знать о происках подлого изобретения империалистических наймитов - календаря, цинично указывающего, что завтра среда и объявляю указанный день субботником по уборке территории. Вокруг "службы" все ссат и срат кому попало, а убирать за них я что ли должен? А на хрена оно мне надо? Не цар.... командирское это дело, чужое дерьмо разгребать! У меня зрение хорошее - чай не вляпаюсь, а вот третьего дня любимый всеми нами почетный бортмеханик, по нечетным - пьянь подзаборная - Василь Егорыч - имел удовольствие строевым шагом промаршировать полным ботинком по четырем подряд кучам дерьма, после чего пошло мне жаловался, забыв, что по крайней мере две из них его же, мнэ-э-э, рук творение, да и по остальным двум у меня имеются столь же вопиющие подозрения! Не показывай мне свой возмущенный кулак, Кагорыч, у меня каждое яйцо больше всех твоих кулаков. В общем так - все, не имеющие на завтра рейсов, в десять утра собираются на пороге "службы" и начинают убирать территорию! Довести указание до отсутствующих. Все свободны. А вас, Якунин, я попрошу остаться!

"Батя" - командир эскадрильи аэропорта Быково демонстрировал всем серьезность своих намерений.

Олег Якунин, он же - "Якунь", он же - "Окунь" - двадцатилетний курсант Колледжа Геодезии и Аэрокартографии, проходивший в Быково штурманскую практику, тоскливо смотрел вслед уходящим из зала коллегам.

- Окунь, голубь ты мой сизорылый, что ж ты такое творишь?

- Да я эта ...

- Молчи! Молчи, дубина, вырос пень - собакам писать, а ума не нажил еще. Нужны мне твои оправдания как Ан-24 изменяемая геометрия крыла! Я тебе сейчас скажу что думаю о тебе, а ты запоминай и пытайся понять!