Рожденный ползать, освободите взлетную полосу! часть 2

- Во бля, - констатировал *** и пошел представляться; бежать было поздно.

- Дээсэче гвардлейтнт ***!

Генерал удивленно - хлоп! хлоп! - пошевелил веками, и окружающим стало понятно, до какого звания в Советской Армии дослужился легендарный Вий. «Совсем от своей радиации химической оглох», - посочувствовал лейтенант и повторил поразборчивее:

- ДСЧ гвардии лейтенант ***!

- Че. Во? - тяжелый взгляд орудий главного калибра линкора уперся в комполка; П-в отзеркалил его лейтенанту, добавив еще и от себя.

«Ну, удод старый,» - подумал *** и начал в третий раз:

- ДээСэЧе...

Генерал посопел, меняя цвет лица на более подходящий к обстановке и своим лампасам, благодаря многолетнему опыту метаморфоза заняла совсем немного времени.

- Лий. Ты. Нант! Я! Тебя. Щас. Так. Зашифрую! До пенсии! Из-за Каспия! Расшифровываться будешь!!!

Уф-ф-ф... Так вот в чем дело - буквы незнакомые встретил! Объяснили скорбному, что ДСЧ - это «дежурный по стоянке части», успокоили, дальше повели - «а вот еще один самолетик, да, руками можно потрогать...»

Лейтенанту объявили выговор - так, на всякий случай.

***

Рассказал один старый летчик, в Штатах. Летел он как-то вторым пилотом вместе с другим летчиком на одномоторной Цессне-182 через горы. С ними еще двое пассажиров. В полете глохнет двигатель. Пытаются запустить - никакого эффекта - не схватывает. Место такое, что посадить аварийно самолет - крайне сложно - ни одной плоской поверхности под брюхом - сплошные камни. Короче - труба. Но и в этой ситуации летчики должны пытаться посадить машину, по возможности спасти людей - о самолете речи не идет. А первый пилот - верующий оказался - натурально ручки сложил и давай молиться.

Ну, пока тот крестился, второй пилот начал еще и еще раз пытаться запустить двигатель. Переключал баки, все безрезультатно. Один раз ему показалось, что схватил мотор, буквально на секунду. Значит, сам двигатель исправен, проблема где-то в подаче топлива. И тут ему пришла в голову дикая идея: поставил селектор баков на "выключено". Крутанул стартер - и - чудо! - двигатель завелся! Как потом оказалось, проблема была именно в селекторе баков - перепускной клапан встал боком и сместился относительно ручки. Поэтому в положении "выключено" топливо как раз открывалось. А работал все это время двигатель лишь на одном баке и заглох, когда топливо в нем кончилось. Посадили машину успешно.

Комнадир корабля, естественно, тут же: "Это нас бог спас!" На что второй

летчик отвечал: "Ага, он же тебе в кабину и агностика посадил, который

искал причину поломки, пока ты молился!" Как рассказывал этот мой

знакомый, больше они вместе не летали...

***

Полная Монтана или Формальдегид.

В тот вечер Валера пришел домой пьяным.

С тех пор, как он перешел летать на "таблетку" - так из-за красного креста в круге на борту самолета называли в полку санитарный самолет для перевозки тяжело раненых, Валера домой приходил выпившим каждый божий день.

Медицина, понятное дело, спирта немеряно, вот и пьют понемногу после полетов. Называется это "продезинфецировать желудок", в смысле от желтухи, тифа и другой гадости, которой в Афгане во все времена было много.

В этот раз дезинфекция была капитальной. На все завистливые вопросы - как да что - Валера говорил только одно слово, вкладывая в него всю силу своей души и накопившейся усталости - "Суки!!!" - после чего вяло махал рукой в сторону далеких и нелюбимых "сук", которые, судя по направлению движения руки, жили в гарнизонном сортире.

Делать нечего, подробности утром, и заботливые руки земляков уложили Валеру в его кровать.

Валера был нашим заводилой во всех начинаниях и попойках - характер у него был такой. За часто употребляемые им же слова, в экадрилье он имел два прозвища - Хуерга и Монтана (первое он употреблял в смыле "плохо", второе- в смысле "хорошо"). Кроме этого, он часто употреблял им же придуманное в Афгане ругательство, которое помогало в трудную минуту не только ему - "Баграм-формальдегид-залупа!"- после которого улыбки выступали на самых суровых лицах.

Прибыли мы в Кабул нести интернациональный долг одним экипажем из украинского Львова - полный состав самолета Ан-26 плюс техник (это я) и два радиста-оператора (один из которых и был наш Валера, второго же звали Вася), т.к. предполагалось, что летать мы будем на самолете-ретрансляторе, обепечивающем связь в горах для наземных операций. Однако по прибытии в полк нашим пробивным командиром за две бутылки водки на КП был "куплен" Ан-26-грузовик, который не часто, но все же летал в Союз, что было огромным плюсом при отсутствии в местном военторге каких-либо алкогольных напитков. Таким образом, наши операторы оказались не у дел, но вскоре их пристроили - Васю диспетчером на КП, Валеру же борт-радистом на "таблетку". Поэтому так и получалось - пил Валера отдельно от нас, в приемном экипаже, спать же приходил в родной, обдавая нас свежим запахом перегоревшего спирта и сивушных масел.

Ну тут ничего поделать было нельзя, как говорят в авиации - кто на что учился.