Рождественская карусель

- Верно, - начал Шон. - Я... Но Лия не собиралась слушать его объяснения.

- Вы меня обманули! - Аметистовые глаза ее вспыхнули лихорадочным гневом. - Солгали, чтобы не дать мне связаться с родными!

- Я думал, что вы невеста Пита. И не хотел, чтобы вы звали на помощь своего нового любовника.

- Вы уже больше часа знаете, что я не Энни! И все же...

Она гневно тряхнула головой - и вдруг, потеряв равновесие, пошатнулась, схватилась за спинку кресла.

- Шон!

Не раздумывая, словно повинуясь безошибочному инстинкту, она призвала его на помощь. От этого зова в душе у него все перевернулось.

- Что с вами?

Не успев понять, что делает, он бросился вперед и обхватил девушку за плечи.

Боже, он не хотел этого! Да нет, что толку обманывать себя? Именно этого он и хотел! Тепло ее тела, шелковая нежность кожи, тяжелое дыхание, шумно вырывающееся из приоткрытых губ, поразили его, словно удар под дых, и голова у него пошла кругом.

Аромат духов исчез, и теперь он ощущал тонкий, свежий, едва ощутимый запах, принадлежащий только ей одной. Этот запах причинял Шону невыносимые муки: тело его напряглось, и вся сила воли понадобилась ему, чтобы не прижать ее к себе и не впиться губами в ее губы.

- Шон...

На этот раз в ее слабом голосе звучало отчаяние.

- Лия! Что с вами?

Она обняла его за шею, прижалась к его груди. Сердце Шона отчаянно заколотилось. Боже правый, неужели она не видит, не понимает, что с ним делает?!

Лия тихо, жалобно застонала, словно больной ребенок, и прижалась щекой к его щеке.

Его возбуждение вмиг сменилось тревогой, а вместе с тревогой пришло желание помочь ей, защитить ее.

- Что с тобой, милая? - нежно спросил он. Боже, у нее жар! Щека словно огнем горит! Лия открыла рот, но из приоткрытых губ не вылетело ни звука. Слабо покачав головой, она снова попыталась ответить - и вновь безуспешно. С тихим стоном она обмякла у него на руках и, словно осенний лист, медленно опустилась на пол.

Глава 7

Телефон!

Об этом думала Лия, погружаясь в беспамятство. И об этом вспомнила, едва вынырнув из тьмы забытья.

Так у него есть телефон! Все это время он бессовестно лгал!

Гнев помог ей очнуться окончательно. Лия открыла глаза и уставилась яростным взглядом в кремовый потолок.

Кстати, почему кремовый?

Что-то здесь не так. Лия напряженно пыталась понять, что именно. Взгляд ее скользнул к зеленым шторам на окне, затем - к комоду с зеркалом...

Так вот в чем дело! Она в спальне, которую выделил ей Шон!

Лия села на кровати и тут же со стоном повалилась обратно на подушку. Стены закружились в дикой пляске, и к горлу подступила тошнота.

"Не смей терять сознание! Думай! Вспоминай!" - приказала она себе.

Она сидела с Шоном внизу. Голова болела все сильнее и сильнее. Она попыталась встать, а потом...

А потом гигантская черная волна накрыла ее с головой.

- Боже мой! - прошептала она вдруг, беспокойно заворочавшись в кровати.

Шорох простыни и собственные ощущения подсказали, что ни джинсов, ни свитера на ней уже нет. А через мгновение сомнений не осталось: она лежит под одеялом абсолютно голая!

- Вижу, вы очнулись, - раздался от двери знакомый глубокий голос.

Лия ахнула, встретившись взглядом с синими глазами Шона.

- Очень рад, - продолжал он. - Я уже начал бояться, что...

Но Лия не слушала.

- Что вы со мной сделали? - воскликнула она. И сама ясно услышала, как дрожит голос, выдавая внутреннее смятение.

- Что я сделал? - Шон сдвинул черные брови. - Ничего...

- Ах, ничего! - взвизгнула Лия. Страх сжал ей горло, и в голосе появились истерические нотки. - А где моя одежда? Вы.., вы раздели меня?

Он не покраснел, не отвел глаза, лишь пожал плечами.

- Ничего другого мне не оставалось, - спокойно ответил он, глядя ей в глаза. - Вам было бы неудобно лежать в постели одетой.

- Неудобно?! - сдавленным голосом повторила Лия.

Она не могла сосредоточиться: мысли прыгали в голове, словно головастики в пруду. О Боже!

Сердце ее сжалось от ужаса. Сквозь щель между шторами сочился яркий солнечный свет.

Тысячи вопросов забились у нее в голове, словно бабочки в сачке. Не может быть! Неужели он ее опоил? Подмешал что-то в кофе...

- Как вы посмели...

- Сбавьте тон, леди! - властно приказал Шон. - Успокойтесь и перестаньте наконец подозревать меня в каких-то гнусных замыслах. Я заботился о вашем удобстве, и ни о чем больше. Вы были больны, горели в лихорадке.

С этими словами он вошел в спальню и поставил на столик у кровати стакан с водой.

- Выпейте воды, и вам станет лучше. А теперь прошу меня извинить...

Он приложил ладонь к ее лбу, но тут же, прежде чем Лия успела сообразить, что происходит, убрал.

- Похоже, температура спала. Как вы себя чувствуете?

- Неплохо, - осторожно ответила Лия, не сводя с него внимательных глаз. Ее по-прежнему мучили подозрения: она не могла забыть о телефоне. Один раз Шон обманул ее; что мешает ему проделать то же самое дважды и трижды? - Только слабость... - добавила она.

Слабость - еще мягко сказано! Девушка чувствовала себя так, словно состязалась в борьбе с чемпионом-тяжеловесом. Все тело болело, ныла каждая мышца, каждая косточка.