Рождественская надежда

Я уже открыла рот, чтобы все объяснить, но Эмили меня опередила:

– Мы не сестренки.

– Да? – удивился тот. – Ну, просто мне так показалось, потому что она такая же красивая, как ты, и очень похожа на твою маму.

Я едва не застонала, однако вновь не успела ничего сказать: Мия чуть не выскользнула из рук Эмили, и я торопливо подхватила малышку.

В это время Эмили выпалила:

– Это не моя мама. Моя мама умерла.

Доктор Эндрюс посмотрел на нее с сочувствием.

– Мне жаль. Моя мама тоже умерла. Я был совсем маленьким.

– Вам тогда стало грустно?

– Очень.

– И вы плакали?

– Да, часто.

Девочка задумчиво смотрела на носки своих туфель.

– И сейчас плачете?

– Бывает.

Эмили подошла к доктору и обняла его, желая утешить. В тот момент я поняла: то, что она поехала со мной в больницу, – не случайность. Это судьба.

Девочка вернулась на место и протянула руки к Мии. Я снова усадила малышку к ней на колени и сказала врачу:

– Меня зовут Патриция. Я социальный работник и…

– Да, я уже понял, – кивнул доктор Эндрюс. – В карточке об этом написано. Простите, мне нужно быть внимательнее.

– Ничего страшного, – отозвалась я, вспоминая, как Эмили обняла его.

Врач начал осмотр. Мия заплакала, но он рассмешил ее, щекоча стетоскопом. «Хороший доктор», – подумала я. Эмили подошла поближе и внимательно следила за каждым его движением. Наконец он закончил осматривать Мию и отдал ее Эмили.

– Ее раньше водили к кардиологу, не знаете?

– Точно не могу сказать, но вряд ли.

– Она долго живет в приемной семье?

– С пятницы. Сегодня приемной маме не понравилось, как девочка дышит.

Врач кивнул.

– Скорее всего, у нее не в первый раз проявляются эти симптомы, но вы вовремя привезли ее. – Доктор старался говорить так, чтобы не напугать Эмили.

Я ужаснулась: что, если бы мать оставила Мию одну еще на несколько часов?

– Что с ней?

– Постоянная тахикардия.

– Другой доктор сказал, что у нее шумы в сердце.

– Да, это часть ее заболевания. Сами по себе шумы неопасны, многие живут с ними всю жизнь. Но когда я кладу руку Мии на грудь, чувствую очень сильное сердцебиение, а через стетоскоп слышен дополнительный тон сердца, то есть ритм галопа.

– Что это такое?

– Это еще один, лишний удар. Так происходит из-за того, что у нее увеличено сердце. Поэтому она много спит, тяжело дышит, и у нее совсем нет сил.

Я погладила Мию по головке. Малютка толкала Эмили и смеялась. Ей было невдомек, что она больна.

– Что теперь делать?

– Надо положить ее в палату интенсивной терапии для электрофизиологического лечения. Там в ее сердце будут введены электроды для воздействия электрическим током на сердечную ткань. Это позволит избавиться от аритмии.

Я посмотрела на малышку, которая по-прежнему сидела у Эмили на коленях. Такая кроха… А вдруг ее сердце не выдержит?

– То есть нужна операция?

– Строго говоря, такая процедура не считается операцией, хотя это не делает ее менее тяжелой. Но если вовремя не провести ее, то состояние девочки будет все время ухудшаться… – Он замолчал, глядя на Эмили.

– Пока не… ухудшится окончательно? – спросила я, тщательно подбирая слова. Доктор кивнул. – Когда это случится?

Он перевел взгляд на Мию.

– Возможно, очень скоро. Но после процедуры частота сердечных сокращений нормализуется. Сейчас главное – как можно скорее госпитализировать Мию.

К такому я не была готова. Думала, что у девочки просто какой-то вирус, доктор пропишет ей нужные лекарства и отпустит домой. Я кивнула. За все годы работы моего подопечного впервые клали в больницу.

Я поднялась, собираясь выйти из кабинета.

Доктор Эндрюс присел на корточки рядом с Эмили.

– Мие сегодня было совсем не страшно, а все потому, что ты держала ее на руках.

Девочка в ответ улыбнулась. Доктор уже поднялся на ноги, но Эмили задержала его вопросом:

– Вы долго скучали по маме? – Она напряженно ожидала ответа.

Доктор снова присел.

– Я скучаю по ней до сих пор.

Эмили растерянно смотрела на него. Вероятно, она рассчитывала услышать совсем другое.

– Но сейчас – не так, как прежде, сразу после ее смерти. Просто накатывает иногда, как волна. Раньше я очень по ней тосковал. Например, во время спортивных соревнований или на выпускном вечере. Или после того, как женился. Мне так хотелось, чтобы мама была рядом. Мечтал взглянуть в окно и увидеть ее рядом с папой. До сих пор временами я скучаю по ней. В этом нет ничего страшного. – Доктор погладил Эмили по голове. – Если бы я не скучал, то боялся бы, что забуду ее. А я не хочу забывать! Так что уж лучше я буду грустить иногда. Раз мне грустно, значит, я вспоминаю маму, ее любовь ко мне.

Я едва не разрыдалась и сделала вид, что ищу что-то в сумочке. Я не знала, поняла ли Эмили то, что врач хотел ей сказать, однако не сомневалась: когда-нибудь ей все станет ясно.

Доктор Эндрюс проводил нас до приемного покоя и распрощался.