Рождественская надежда

После обеда муж перебрался на диван и стал читать инструкцию к «Карамельной стране». С тех пор как нам в последний раз доводилось в нее играть, прошло так много времени, что мы оба забыли правила. Марк закинул ноги на пуфик, а Эмили пристроилась рядышком и уже через несколько минут уснула, положив голову ему на плечо. Марк попытался дотянуться до лежащего на спинке дивана одеяла. Я помогла мужу укрыть девочку.

– Посидишь тут пока? – шепотом спросила я.

– С удовольствием, – кивнул он, обнимая Эмили за плечи.

Прошло всего несколько дней, а Марк уже так привязался к малышке, что был готов исполнять все ее желания. Да и я, пожалуй, тоже. Будет нелегко отдать ее в приемную семью. Я поскорее отогнала от себя эту мысль: не сейчас. Обдумаю все после Рождества. Может, тогда разлука с Эмили не покажется мне слишком тяжкой. Я взглянула на Марка. Он сидел с закрытыми глазами, откинув голову на спинку дивана. Столько лет он не мог просто присесть и отдохнуть. Все время старался чем-то себя занять. Как и я. Я не позволяла себе перевести дух, потому что иначе в голову лезли невеселые мысли и горькие воспоминания, а я была не в силах их вынести. Думать и вспоминать – очень больно.

Девочка пошевелилась во сне, прижимаясь ближе к Марку. Тот полностью расслабился. На лице разгладились морщины. Не знаю, кому будет тяжелее расстаться с Эмили – мне или ему.

В пять часов мы сели в машину и отправились смотреть рождественское представление. По дороге заехали за родителями. В своих красных водолазках и зеленых кардиганах они выглядели как благотворительный рождественский дуэт. На мамином кардигане был изображен Санта-Клаус, который говорил «хо-хо-хо», если нажать ему на ботинок. Марк выехал на извилистую дорожку, ведущую к ферме Лонгворт. Кто-то помахал ему с другого конца поля, служившего сейчас автостоянкой, указывая на свободное место: кругом было полным-полно машин.

Эмили взяла меня и Марка за руки и потащила ко входу. Я никогда не видела ребенка, который бы так радовался возможности посмотреть на зверушек. Мама с папой едва за нами поспевали.

Эмили пробежала мимо торговцев засахаренными орехами, лимонадом и какао, даже не взглянув на них. Крыши всех построек на ферме были украшены огромными светящимися звездами, а двери – еловыми ветками. У входа в одну из них артисты в костюмах Викторианской эпохи пели рождественские гимны. В другой разместился небольшой зверинец. У всех животных – овечек, коз, пони и телят – на шее позвякивали подвязанные красными лентами колокольчики. Эмили бегала от одного к другому, гладя их по мордочкам и ласково похлопывая по спинам. Мама фотографировала ее рядом с каждым животным. Снимков получилось так много, что пришлось сменить пленку.

Выйдя из зверинца, мы увидели толпу желающих покататься на санях, и встали в конец очереди.

– Настоящая зимняя сказка! – восхитилась мама, глядя на то, как лошади мчат сани по снегу.

Я накинула на Эмили капюшон и застегнула ей куртку, чтобы девочка не замерзла. Но она, кажется, даже не замечала порывов холодного ветра. Когда настал наш черед кататься, мы с Марком и Эмили сели впереди, мама с папой – за нами. Возница цокнул языком, и две вороные лошади рысью тронулись с места. Висящие у них на шеях колокольчики весело звенели. Девочка восторженно взвизгнула и схватила за руки меня и Марка. Когда мы съехали с лужайки в рощу, Эмили пришла в полный восторг.

– Мы в лесу! Прямо как Белоснежка! – воскликнула она, широко распахнув глаза.

Впереди показался пряничный домик, с крыльца которого нам махал пряничный человечек. Эмили подскочила.

– Смотрите! Его можно съесть!

Она поднесла руки ко рту, изображая, как будто что-то кусает и жует. Марк расхохотался и придержал девочку, чтобы та не упала. Эмили хлопала в ладоши и болтала ногами, а мама все щелкала фотоаппаратом.

Мы бы с удовольствием покатались еще, однако поездка закончилась. Марк помог Эмили спуститься и протянул мне руку. Я приняла помощь и спрыгнула на землю – на глазах у мамы с папой. Они сделали вид, будто ничего не заметили. Родители научились притворяться не хуже нас с Марком.

Послышались звуки оркестра, и мы направились к самой крупной постройке, стоявшей неподалеку. Рядом с ней и должно было состояться представление. На крыше сверкала огромная звезда, больше, чем все остальные, а с высоких сосен свисали фонарики.

– Ух ты, – прошептала Эмили, останавливаясь, хотя ей пока не было видно ни Марию с Иисусом, ни зверей: их загораживала толпа. Я заметила свободное место впереди и поспешила к нему, подзывая остальных:

– Идите сюда!

Эмили повернулась к Марку. Тот сразу все понял и посадил ее на плечи.