Рождественская надежда

– Простите за беспокойство, мадам, – пробормотал рабочий, – но вы не могли бы последить, чтобы ваша подруга туда не лезла?

Мне стало его жалко.

– Боюсь, море и то удержать проще.

– Хорошо, спасибо, – понуро произнес он. А из соседнего дома послышались крики ее указаний.

Пару дней назад Мириам сказала: «Я всегда говорила Линну, что хочу другой дом. А теперь, когда я хочу жить именно здесь, дома не стало». Я пыталась ее подбодрить тем, что можно покрасить стены в новый цвет или поклеить новые обои, даже устроить перепланировку. Увы, она упорно не хотела замечать лучик солнца, способный пробиться и в самый сумрачный день.

Тяжело вздохнув, Мириам принялась читать витражную табличку, висевшую на моем окне:

Боже, даруй мне удачу, чтобы встретить хороших людей,

Забывчивость, чтобы не помнить о плохих,

И зоркий глаз, чтобы отличать их друг от друга.

Кисло усмехнувшись, она покачала головой, и, глядя на нее, я рассмеялась. Я протянула ей тарелки, что достала из шкафа, и Мириам устало поднялась на ноги, дыша, как загнанная лошадь.

– Не опаздывай на работу, – пробурчала она, обращаясь к Эрин. – Там задержек терпеть не будут.

Выкладывая в миску картофельное пюре, я закатила глаза.

– Она и не будет опаздывать.

– Слоняться без дела тебе тоже не дадут, учти.

Передав картошку Эрин, я достала из духовки мясо. Мириам проводила его недовольным взглядом, однако последовавший далее противень с горячими булочками растопил ее сердце. Протянув тарелку Эрин, я спросила:

– Ты уже сказала маме, где находишься?

– Пока нет.

Мириам, глубоко вздохнув, осуждающе покачала головой.

Наполнив стаканы льдом, я достала из холодильника кувшин с чаем.

– Можешь пригласить ее к нам на ужин, тут и поговорите обо всем.

Эрин молча отнесла стаканы на стол. Предложение ее не вдохновило.

– Ну, когда будешь готова.

– Судя по твоему животу, готовой лучше стать поскорее, – ядовито добавила Мириам.

Я шикнула на нее и, присев на стул, взяла Эрин за руку.

– Не обращай внимания. Смотри, чему меня внук научил. Если что-то ему не нравится, он поднимает вверх свою маленькую ручонку со словами: «Поговори с рукой, бабушка». Так что, если она будет болтать глупости, просто поднимай руку.

– Я все слышу, Глория, – сказала Мириам. – Вообще-то я здесь.

Продолжая орудовать вилкой, я выставила свободную руку перед ее носом.

– Поговори с рукой, Мириам.

– Что бы там ни случилось между тобой и твоей мамой, – продолжила я, – наверняка она давно обо всем забыла и будет рада с тобой повидаться. А уж ради встречи с малышом она точно оставит былые обиды.

Задумчиво ковыряясь в еде, Эрин кивнула.

– Если ты готова к встрече, то будет нелишним сказать мне, как зовут твою маму, и дать ее номер… на всякий случай.

Обернувшись к телефонному столику, я взяла блокнот с ручкой и подсунула Эрин. Она немного помедлила, но все же записала имя и номер матери. Я спрятала записку в карман кофты – и вдруг вскочила из-за стола.

– Боже мой! Чуть не забыла!

Порывшись в сумочке, я протянула Эрин ключи от машины.

– Это тебе.

– Я не могу. Глория, тебе она нужнее. На работу я буду ездить на автобусе.

– Это не от моей машины ключи. Это ключи от твоей машины. От «Серебристой лисицы». – И я распахнула занавески.

– Но она, наверное, пригодится кому-нибудь из твоих подопечных.

– Ты теперь одна из них! Когда сможешь обзавестись собственной машиной, вернешь, и я ее кому-нибудь передам.

– Там хоть есть ремни безопасности? – спросила Мириам, выглядывая в окно.

– Ну, конечно, есть.

– Я не могу… – забормотала Эрин.

– Джек сказал, она как новенькая. Так и есть, я сама прокатилась. А теперь садись, – кивнула я на стул, – и заканчивай есть, пока не остыло.

Так мы сидели и ели, три женщины, вошедшие в жизнь друг друга при самых странных обстоятельствах. И хотя разговор не обходился без заминок, все-таки беседа получалась складная и даже вполне вежливая. Кажется, дела наконец пошли на лад.

Чез сидел в комнате охраны и следил за видеомониторами. Заметив, что у выхода толпятся покупатели, он побежал наверх и увидел на той стороне дороги адвоката из соседнего дома. Опустившись на корточки, мужчина осматривал машину, врезавшуюся в фонарь. Тут же был и Рэй; он выбежал на улицу, услышав хлопок, от которого в магазине затряслись окна. Рядом стоял водитель машины и что-то рассказывал. «Раз водитель не пострадал, – подумал Чез, – авария, должно быть, несерьезная».

Из толпы зевак донесся голос женщины: «Он не шевелится».

Увидев, что на земле лежит Майк, Чез вздрогнул. Еще два часа назад он обходил его стороной на площади. Затряслась рука, и Чез сжал ее покрепче, пытаясь остановить тремор. Подъехала скорая помощь, Майка погрузили на носилки. Казалось, его забирают навсегда. «Он все еще не шевелится», – продолжала комментировать женщина. Чез встал, вышел из магазина через черный ход и устремился домой.

Через полчаса ему позвонили. Сперва Чез не стал брать трубку, но на второй звонок все-таки ответил.

– Почему ты ушел? – спросил Рэй.