Рождественская шутка

- Мистер Джинджерс, такие действия могут привести к катастрофическим последствиям.

Джинджерс не был настроен препираться:

- Тогда убирайтесь вон. Спаскапсула в вашем полном распоряжении. Я в состоянии управлять этой калошей сам.

- Я не пытаюсь устраниться от ответственности, сэр. Я бы не хотел, чтобы мы наделали глупости в критический момент.

- Как владелец этого корабля, я вам официально заявляю, что вы больше не капитан и никакой ответственности за происходящее на борту не несете. Убирайтесь вон, - Джинджерс говорил с деланным спокойствием, не отрываясь от предстартовых тестов, но боль от разрыва с человеком, верой и правдой отслужившим ему почти четверть века, он не мог скрыть ни от себя, ни от капитана.

А капитан, увидев, что не контролирует больше ситуацию, отчаянно попытался пойти на попятный:

- Сэр, позвольте мне управлять катером в качестве простого пилота.

- Нет.

- Сэр, в отличие от вас и от Ника, - он кивнул на ворвавшегося в рубку уже зелено-серого стюарда с тремя пульперами в руках, - я имею некоторый опыт боевых действий в космосе. Позвольте мне, хотя бы, остаться на борту.

- Хорошо. Считайте себя арестованным до момента стыковки. Затем, получите у Ника пульпер и, я надеюсь, разберетесь против кого его использовать.

Потемневший от обиды экс-капитан удалился. А Якоб наконец-то смог полностью сосредоточиться на управлении уже разгонявшимся катером и, с запоздавшим раскаянием, понял, что у него получается далеко не так хорошо, как он ожидал.

* * *

- Слава богу, они все поняли правильно, - Тимми и Лотта, с облегчением, наблюдали, как к «Луженой глотке» приближается корабль, который девушка опознала, как личный катер отца.

Тимми поморщился, когда катер, с грубым лязгом, пристыковался к его кораблю:

- Твоему отцу не следовало экономить на пилоте. Этот неуч наверняка разбил что-нибудь и у себя и у нас.

Внезапно, крышка люка стыковочного шлюза (пассажирский шлюз, для экономии внутреннего объема, выходил прямо в рубку) превратилась во что-то вроде огромного куска жеванного картона и с грохотом вывалилась внутрь. Влетевший за ней следом мужчина, лет сорока пяти в помятом дорогом костюме и с гравипульпером в руке, заорал:

- Лечь на пол! Руки за голову!

Вошедший следом человек в скафандре (только экс-капитан догадался, что для возможного боя на космическом корабле, эта штука может оказаться незаменимой) легким подзатыльником, усиленным сервоприводом до увесистой плюхи, помог ему выполнить приказание. Лотта с криком «Папочка!» рванулась из пилотского кресла к отцу и болезненно приложилась об палубу, забыв об искалеченных ногах. Довершил эту отнюдь не немую сцену вошедший последним, заметно дрожащий, зеленый (в буквальном смысле) юнец, он перегнулся пополам и, обильно блеванув на палубу перед собой, лишился чувств.

- Ох, и кретины же мы, - Тимми не мог сдержать разбирающий его истерический смех, - и вы, мистер Джинджерс, - он безошибочно угадал командующего всем этим бардаком, - самый большой.

- Что ты с ней сделал.

До отца Лотты, явно, еще не дошло, и Тимми разозлился по настоящему:

- Я подобрал ее капсулу, я увел ее из под носа у плохих ребят, я уничтожил восемьдесят чертовых тонн коммерческого груза, я раздолбал на хрен свой единственный корабль и получил по голове от твоей ручной гориллы, - он ткнул пальцем в человека в скафандре и встал, - Опустите пульперы, придурки, а то я и их включу в судебный иск.

Посмотрев на дочь, и увидев ее немое подтверждение всему сказанному, Джинджерс опустил оружие и неуверенно пробормотал:

- Но вы же не выходили на связь, и копы ничего не предпринимали.

- О, уже предпринимают, сэр, - заговорил внешний динамик скафандра, - они считают, что пираты захватили в заложники нас всех. Себонси проснулся и отдал приказ о штурме.

* * *

Карьера майора полиции Оскара Себонси была довольно быстрой не благодаря впечатляющим достижениям, а из-за отсутствия впечатляющих провалов. Двенадцать лет назад восемнадцатилетний Оскар поступил в Высшую школу полиции на Караархе, второй обитаемой планете системы, а год назад получил большие майорские кресты на погоны. Несколько дней назад, стоя перед зеркалом, он представлял себе как, лет через пять-шесть, на его плечах будет смотреться мундир с тремя крестами полковника. Сегодня ему не нужно было зеркало, образ Оскара Себонси, пугающе четкий, стоял перед его глазами. В полосатой арестантской одежде.

Преступная бездеятельность, преступная халатность, преступная…, преступное…, преступный… Даже если он сейчас застрелится, его, наверное, обвинят в преступном оставлении боевого поста.

В глубине души майор был даже благодарен этому чертову полудурку Джинджерсу. Пока он, Себонси, был в ступоре, отец пострадавшей произвел, хоть какие-то, действия, за которые, кстати, майор не нес ни малейшей ответственности. Зато теперь, судя по тому, что после стыковки уже оба корабля перестали выходить на связь, он нес ответственность уже за возросшее число заложников.