Рождественские колокольчики

Сара поднялась и посмотрела в его лицо. В устремленных на нее глазах дрожало горячее, едва сдерживаемое чувство. Да, он тянется к ней душой и телом. И сейчас для него не имеет значения, что она натворила.

Сара отвернулась в замешательстве, но тут же вновь ощутила на себе его руки. Прежде, чем она успела что-то сказать, он вновь приподнял ее, повернул лицом к себе и заключил в объятия.

Она прижалась лицом к мягкой ткани его рубашки.

– Спасибо.

– За что?

– Ну... – запнулась она, – вообще за все...

– Рад, что мог помочь, дорогая. – Он запустил пальцы в водопад волос над ухом и, наклонившись, запечатлел на ее губах неистовый поцелуй, проникая в глубину рта алчущим языком.

Захваченная морем ощущений, Сара упоенно отдалась им – покуда хватило дыхания.

– Что ты делаешь? – промолвила она наконец.

– У тебя на губах вкус моего бренди, – хрипло отозвался он.

– Чушь.

Вместо ответа он поцеловал ее еще раз со свирепой страстью, так соответствующей грубоватым, резким интонациям его голоса, почти сдирая кожу небритой щетиной. То был, показалось Саре, самый эротичный момент в ее жизни. Именно этого ощущения – грубой, первобытной силы – ей сейчас недоставало. Она вновь ощутила себя живой, желанной, укрытой от невзгод – ощутила себя женщиной, любимой и любящей.

– Хочешь, чтобы я продолжал, милая? – услышала она рокочущий голос.

– О да! – Сара закрыла глаза, страстно желая, чтобы он назвал ее по имени.

Ее согласие исторгло у него приглушенный стон, стон мужского торжества и предвкушения. Сара почувствовала, как его руки скользнули вниз по спине – это он опустился на колени, зарывшись лицом в кружево лифа. Охватив ладонями ее груди сквозь кружевной барьер, он припал к ним губами. Темные ободки сосков вмиг набухли от прикосновений его языка. Он подцепил большими пальцами бретели и, спустив их на талию, с лихорадочным голодным возбуждением накинулся на обнаженную грудь, наслаждаясь ее сладостью, как драгоценным и долгожданным лакомством, зарываясь лицом в упругую мягкость. Рубашка соскальзывала все ниже, и за ней, не отставая, следовали колючие прикосновения жестких бакенбард и пробивающейся щетины, наполняя Сару возрастающим ощущением собственной сексуальности, сладостным вожделением. Алек покрывал каждый кусочек ее тела поцелуями и нежными покусываниями. Казалось, ни единый дюйм не был обойден его вниманием.

Сара чувствовала себя надежно и комфортно в его руках, под его ласками.

А потом наступил момент, когда все страхи и опасения, что она может оказаться не столь красивой, не столь опытной и виртуозной, как те женщины, которых он знал до нее, – все мигом растворилось, было смыто горячей волной.

Сара открыла глаза и увидела, что кровать пуста, а в свете лампы вырисовывается высокая фигура одевающегося Алека. Заметив, что она очнулась, он поднял с пола ночную рубашку и галантно протянул ей.

– Учитывая, что здешние замки имеют свойство отпираться сами собой, советую одеться заранее.

Его сдержанный тон заставил ее ощутить неловкость от собственной наготы. Сара схватила рубашку и принялась поспешно ее натягивать.

– Не покидай меня, – негромко попросила она.

Помрачнев, Алек подошел и прижал ее голову к мягкой фланели своей рубашки.

– Это ты не покидай меня, дорогая.

– Ты все перепутал. Теперь это моя комната.

– Ты знаешь, о чем я. Обещай, что останешься на Рождество. Черт возьми, плюнь на все, что затеяла, и оставайся!

– Я бы рада...

– Так останься. Ты сделаешь меня счастливейшим из смертных. Порадуй и этих добрых людеи, что с таким воодушевлением вяжут вам свитеры и вышивают чулки.

– Как они все добры! – Сара провела по лицу рукой, убирая шелковые пряди. – Как радушны... – Голос ее грустно затих.

Алек никогда еще так отчаянно не нуждался в том, чтобы ему доверяли. Но как убедить ее довериться? Как убедить остаться, когда она обнаружит, что ее машина давно могла быть починена?

Усилием воли взяв себя в руки, он улыбнулся и шутливо ущипнул ее за нос.

– Чулки у камина означают, что вы с Рози официально включены в число приглашенных гостей.

– Ох, Алек...

– Неужели ты всерьез собираешься пуститься с ребенком в путь за два дня до Рождества? Что за безумная идея!

– Знаю. Здесь все так замечательно...

Алек порывисто сжал ее обнаженные плечи и повернул лицом к себе.

– Послушай, Сара, если у тебя неприятности, верь – я сумею все уладить. Объясни мне!

– Я бы рада, но не могу. Я связана обязательством и должна действовать в одиночку. Все это не так безумно, как кажется. Поверь.

Алек сильно сомневался в этом. Подслушанный обрывок разговора вселял в него настоящую тревогу.

– Ведь я ничего не утаил от тебя, – тихо проговорил он. – Хочу, чтобы и ты ответила мне тем же.

– Я все расскажу потом. Обещаю... Вот что! – повинуясь импульсу, вдруг воскликнула она. – Так и быть – я останусь до двадцать пятого! Будь что будет, а я встречу Рождество с вами в этом райском уголке!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ