Рождественские колокольчики

На следующее утро Алека разбудил негромкий, но настойчивый стук в дверь. Будь он проклят, если не прикорнул-таки рядом с Сарой! Одеяло ее было откинуто, а сама она спала в самой красноречивой, чувственной позе – обвив вокруг Алека ноги.

Он невольно задержался на этой картине вожделеющим взглядом. Разбудить бы ее сейчас долгим-долгим поцелуем, а потом...

Но надо было думать, как выйти из положения. Вагнеру вовсе не улыбалось, чтобы его застали здесь в такой час. Впрочем, выбора не было, а потому он осторожно вылез из постели, прикрыл спящую возлюбленную одеялом и пошел отворять.

– А, ты здесь, Алек! – Мимо него с подносом в руках в комнату прошествовала миссис Несбит – как всегда, аккуратно причесанная, в традиционном цветастом платье. Хорошо еще, что постучалась, а то у нее странная особенность вдруг возникать в комнате, где заперта дверь.

– Кажется, я здесь задремал, – поспешил объяснить Алек, старательно разглаживая на себе рубашку и брюки.

Сара, торопливо и неловко усаживаясь среди подушек, поздоровалась с ними хриплым спросонья голосом.

Миссис Несбит поставила перед ней поднос, и тут только Алек заметил, что завтрак сервирован на двоих. Не могла же она знать...

– Я слышала, как бушевала вчера Рози, – пояснила хозяйка. – Слышала, как ты постучал, потом – звук твоих шагов. – Тут она подняла руку, чтобы предупредить извинения, уже готовые сорваться с губ Сары. – Мне это совсем не мешало, поверьте. И я очень рада, что общими усилиями вы сумели-таки успокоить малютку.

Приобняв хозяйку за плечи, Алек запечатлел на ее румяной щеке благодарный поцелуй.

– Вы просто чудо!

Тетушка Би расплылась в улыбке.

– Ты прав, – подмигнула она. – А теперь берись-ка за еду.

В комнату рысью вбежал Тимоти, но при виде сидящего на кровати Алека остановился как вкопанный.

– Вы уже снова здесь? Так рано?

– Да, – небрежно бросил Алек, принимая у Сары чашку кофе. – Забежал, чтобы успокоить Рози. А у меня для вас новости. Сара и Рози остаются с нами на Рождество.

– Ура! – ликующе заорал Тим и в восторге запрыгал по комнате. Потом порывисто подхватил пробудившуюся от его воплей Рози и крепко прижал к себе. – Не плачь, золотко. Ведь ты остаешься с нами. Правда, здорово?

Миссис Несбит забрала у него из рук пухлого, сердито кричащего ребенка, и на руках женщины девочка мгновенно затихла.

– Я возьму ее в кухню. А ты, Тим, можешь захватить сумку.

– Вам правда нетрудно? – смутилась Сара.

– Нисколько. А вы продолжайте себе спокойно... э-э... завтракать.

В сопровождении юного Доунса она двинулась к двери. На пороге мальчик обернулся.

– Кто-нибудь будет лепить со мной снеговика? Сегодня отличный день.

– Я буду, – вызвался Алек. – Подожди немного, скоро спущусь.

– А я, боюсь, не смогу, – сказала Сара. – Сегодня я должна сделать всем красивые прически.

– Ах, что вы, совсем не обязательно, – радостно оживилась миссис Несбит.

– Нет-нет, это же мой подарок к Рождеству. Ведь сочельник уже завтра.

– То-то Камилла обрадуется! – воскликнула хозяйка, закрывая за собой дверь.

Алек медленно намазал маслом тост. Откусил.

– Ты правда работаешь парикмахером?

Сара сверкнула глазами.

– Да, – произнесла она ровно и сдержанно и посмотрела на его короткую стрижку. – Ты не поверишь, какие чудеса я могу сотворить. Даже с твоей шевелюрой.

– Не обижайся, но я привык к своему парикмахеру. Есть такое маленькое уютное заведение в Чикаго. Если я позволю кому-то другому оболванить свою голову, видит Бог, мой мастер сочтет это изменой. – Вагнер сполз с кровати. – Мне бы хотелось вымыться и побриться, прежде чем старина Лайл займет ванну. Если понадоблюсь, я сегодня во дворе, леплю снеговика.

Сара засмеялась, но, когда он ушел, ей стало грустно. Подтянув коленки к груди, она задумалась. Все это казалось нереальным, больше похожим на сказку: безудержная страсть Алека, его нежная привязанность к Рози, доходящая до обожания... Много ли мужчин стали бы просить женщину остаться в подобных обстоятельствах, после того, как все уже получили?

С другой стороны, она ведь все равно уже выбилась из графика. Что изменят эти несколько дней? А потом она вновь тронется в путь. Но уже под именем Келли Хаттон.

– Идемте же, Алек!

– Иду, иду, Тим.

Вагнер спрыгнул с парадного крыльца и огляделся. Пейзаж был похож на ожившую рождественскую открытку: одетая снегом холмистая равнина, тропинка, вьющаяся меж сугробов, изгородь из жердей. И все это залито ярким утренним солнцем.

Одетый в темно-синий комбинезон с капюшоном, красные рукавицы и красный шарф, Тим с трудом толкал перед собой здоровенный ком снега. Алек бросился ему на помощь. Он предложил установить снеговика под окном гостиной – так, чтобы остальные могли им любоваться.

Соорудив снежное туловище, они решили немного передохнуть. Обошли вокруг фигуры и удовлетворенно оглядели работу, шутливо толкая друг друга кулаками. Потом, сцепившись в борьбе, повалились наземь. Точно щенята, катались и валялись в снегу, бросались снежками.