Рождественские убийства

Джереми улыбнулся.

– Ей это только на пользу, – произнес он. – Разве я не говорил, что Ниммо – глупая красотка?

– Она обманула всех. А посему не так уж она и глупа.

– Не слишком привлекательным выглядит ее поступок в свете последних событий. Бедняга Фрер оказал ей неоценимую услугу, а она изменила ему при первой же возможности. Отлично, а? – Джереми зевнул.

Кейт поднялась со своего места и принялась убирать со стола.

– Да уж. Шоу-бизнес! Идем спать. Ты, должно быть, устал.

Однако в этот момент кто-то позвонил в дверь, и Джереми со стоном пошел открывать.

На пороге выжидательно стояла Берди. Линзы ее очков поблескивали в свете уличных фонарей.

– Добрый день. Вот, проходила мимо. Дай, думаю, зайду, – бесстрастно заявила она хозяину дома и направилась в холл.

– Уже десять часов, Берди, – заметил Джереми. – Давно уже не день, а скорее ночь.

– Я подумала, Кейт захочет услышать окончание разыгравшейся здесь драмы. Она тебе рассказала?

– Да, сообщила, что ты пыталась сбить Клаудиу с толку, а в итоге лишь помогла ей, – съязвил Джереми.

Однако Берди и бровью не повела. Она прошла прямо на кухню.

– Как насчет чашечки чаю для старой землеройки? – спросила она у ошеломленной Кейт. – А потом я расскажу вам, как мы с Клаудией разоблачили убийцу.

– Что?!

– То, что слышала. Белого вина?

Кейт, не произнося ни слова, налила в бокалы вино. Берди удовлетворенно сделала глоток.

– Вкусно, – одобрительно кивнула она.

Джереми не выдержал.

– Хорошо, Бердвуд, – произнес он. – Я устал. Выкладывай. Немедленно.

Берди улыбнулась.

– Я позвонила Дэну Тоби и рассказала ему, что на протяжении целой недели Александра Ниммо играла роль Джульетты. Я также сообщила ему, что, по словам Клаудии, Джульетта воспользовалась представившейся возможностью, дабы провести время с Холкином Спайерсом. После этого она вернулась в «Империал», где состоялось ее страстное воссоединение с Фрером. Только вот через пару дней Джульетта вдруг поняла, что предпочитает молодого горячего Холкина, и объявила Фреру о разрыве. Вот вам и мотив для самоубийства. Очень изящно. Тоби же возразил, что все это замечательно, однако существует проблема. В полиции уверены, что произошло убийство. Напиток, что принимал перед сном Фрер, обладал отвратительным вкусом. Его натуропат из Штатов сообщил, что Фреру он ужасно не нравился. Так почему же он добавил яд именно в него, а не в кофе или вино, которые имелись в номере? А еще Фрер совсем не употреблял ни лекарств, ни наркотиков, ни успокоительных. На бутылке, найденной в буфете, его отпечатков не обнаружено. Ее тщательно вытерли. Кто-то, у кого имелся доступ в его номер, подсыпал яд в напиток.

– Но с какой стати Джульетте его убивать?! – воскликнула Кейт. – Она могла бросить его ради Спайерса в любой момент.

– Перестань строить догадки. Конечно, могла. Но имелись и другие варианты. Номер Фрера был доступен для многих людей, поскольку он был соединен с номером Джульетты. А что, если она вовсе не собиралась бросать Пола Фрера, в которого, казалось, была искренне влюблена, ради Спайерса? Последний вполне мог взять дело в свои руки, взбешенный фотографией на обложке журнала. Да и папаша Ниммо был в равной степени взбешен скандальным снимком и решил стереть с лица земли совратителя своей невинной доченьки? Что, если Александра Ниммо…

– Устала играть вторую скрипку, – протянула Кейт, – и решила отобрать у сестры единственное, что она любила больше всего. Опять же эта фотография… Только представь, каково это – уехать из «Империала», лишиться Пола Фрера, роскоши и блеска… Это все равно что быть изгнанной из рая. Поэтому когда она увидела эту фотографию… Сестру, обладающую всем, чего не было у нее самой. Этот снимок…

Берди улыбнулась.

– О да, ты права. Из-за этого снимка возникали проблемы у Фрера, Джульетты, Александры, Холкина Спайерса и Фрэнка Ниммо. Поскольку все они были посвящены в тайну исчезновения Джульетты на целую неделю. Все они знали, что рядом с Фрером фотографировали Александру все время: в лимузине, на причале, на рынке… и, наконец, у бассейна накануне возвращения Джульетты.

– Да ты что!

Кивнув, Берди потянулась.