Рождественский квест

Вышел на Конюшенную, повернул налево. Пройти ещё квартал-полтора — и счастье у тебя в кармане. Или за пазухой. Да хоть в трусы своё счастье засунь — после этого, главное, удержать его. Времени-то ещё завались. До утра бы продержаться. Нам день продержаться, да ночь простоять. Или наоборот. День мы уже почти протянули. Осталось всего ничего. Взять, наконец, эту чёртову рукопись и спрятаться куда-нибудь. Просидеть ночь в подвале. Нам бы день продержаться…

Ноги будто поршни, руки налиты силой, кулаки сжаты. Раны будто и не было. Не зря ведь говорят, что на нём, как на собаке, всё заживает. «Хорошо, что только зацепило, — думал Сергей, шагая по улице. — Иначе чем пульку-то вырезать? Пальцем, что ли, выковыривать? Я ведь не киллер… или как там их… хилер филиппинский».

Минут через пятнадцать добрался до Пушкинской улицы. Это было странно. Уже целых пятнадцать минут ничего не происходило. Никто за ним не гнался, не гремели выстрелы, никто не орал от боли. И никаких даст ист фантастиш. В этом мире такого не бывает.

И тут ему пришла в голову зрелая думка — а ведь его пасут. Как лоха пасут, ей Богу. Всё мечтают найти типографию, идиоты. Да нет, это не они идиоты, это он идиот. И тут ощутил спиной нечто такое, чего только что не было. «Клац». Затвор пистолета. Он не услышал его, просто почувствовал. Механика снова заработала. Техника его любила и ненавидела, боялась и презирала, но — этого не отнять — он умел ощущал присутствие механики. А вот влиять на неё мог не каждый раз. Но вот именно сейчас испытал мощный прилив силы. Сбавил шаг и попытался нащупать оружие. Получилось. Он даже определил, что этот «кто-то» был примерно шагах в двадцати позади. Снова прикоснулся к пистолету. Знакомая машинка. Значит, капитан этот гестаповский где-то рядом. Шагах в двадцати. И не стреляет, ждёт, когда Сергей наведёт его на типографию.

Крутояров осторожно оглянулся. Никого. Где тут можно спрятаться? Не станет ведь офицер по сугробам нырять. Не к лицу это кадровому офицеру.

Внимательно осмотрелся. Никого. Но знакомое оружие всё же ощущалось, и довольно близко. На расстоянии выстрела — это точно. Но ведь не стреляет. Типографию подпольную найти хочет. Ждёт, когда русский наведёт их на печатный станок, а там и грохнет его. Но ведь не объяснишь им, дуболомам, что не знает он, где это чёртов станок. Может, и нет его вовсе, станка-то. Хотя… Вспомнилось, как порхали белые бабочки листовок, когда Ванька не успел выпрыгнуть в окно. Есть станок. Есть. И листовки штампует назло фашистам.

Если бы он, Крутой, знал, где эта бандура стоит, всё равно не сказал бы фрицам ни при каких пытках. Он поймал себя на этой мысли. Да. Не сказал бы. А ведь всего несколько часов назад воспринимал всё это всего лишь как квест.

Он заметил метрах в двадцати от себя немецкого солдата, метнувшегося в сторону. Одет в светлый бушлат, почти неразличимый на фоне снега. Маскируется. Ну да ладно. Раз не стреляют, значит, надеются найти станок печатный. А вот фиг вам, а не станок. Сейчас я вам покажу станок. Сейчас я вам такой станок покажу… Правда, с рукописью придётся подождать малехо, но это ничего. Да и отвести их от Конюшенной нужно. Нечего тут хвосты за собой таскать. Крутояров повернул за угол дома. Пробежался в коридоре между сугробами и, обогнув дом, вышел на Конюшенную с другой стороны. Один солдат стоял на углу дома и растерянно оглядывался. Второй наверняка побежал следом. Ну, пусть бежит. Сергей повернул назад. Бежавший за ним фашист не ожидал такой подлости как удар в челюсть. Только он вырулил из-за угла, как сразу и наткнулся на кулак. Крутой осмотрел лежавшего перед ним немца. Пистолет в его руке был тот самый. Ну, вот зачем офицер отдал солдатику оружие? Ведь неспроста же. Капитан Харт не дурак. Он ведь сообразил, что этот русский чувствует технику, что у него чутьё не хуже, чем у собаки. И, скорее всего, рассчитывал на то, что русский купится на пистолет, решив, что за ним идёт капитан. А вот сам капитан…

Сергей чертыхнулся. А что, если они намеренно позволили ему вырубить этого солдата? И пистолетом беднягу снабдили, чтобы Сергей отвлёкся на него. Вот ведь как глупо засветился. Кто же тогда здесь дурак?

Схватил за ворот солдата и встряхнул его. Голова качалась как у куклы. Глаза у него были закрыты.

— Где капитан Харт? — спросил Крутой.

— Ушель! — ответил фашист, открывая глаза.

— Куда «ушель»? — прошипел Сергей. — Живо говори!

— Назад ушель, подмога брайт.

— Зачем он тебе пистолет отдал?

— Ружий мой ломаться. Герр гауптман даваль вальтер.

Значит, никакой хитрости тут не было. Просто у солдата заклинил карабин и гауптман отдал ему свой пистолет.

Воин третьего Рейха сел, тряхнул головой, будто просыпаясь. Крутояров подобрал пистолет, клацнул затвором.

— Почему следите за мной? — спросил он, приставив ствол к виску солдата.

— Газета искайт. И ловит русиш демон.

— Я, что ли, демон?

Солдат быстро закивал, шапка слетела с головы.

— Зачем я вам?

— Не знайт. Капитан знайт.

— А типография вам уже не нужна?

— Цайтунг нам нушен. Но и демон нушен тоше.