Рождественский незнакомец

В первый год мы вложили деньги в проект, который не очень-то нравился инвесторам – это был такой пластиковый приборчик, который разделяет провода телефонной зарядки. Все вышло просто отлично. Намного лучше, чем мы надеялись. Наш клиент продавал их через интернет миллионами по пять долларов за штуку. К тому времени на рынке начали появляться и другие версии, но он продал больше двадцати миллионов этих ерундовин.

– У меня тоже такая есть, – вставила я.

– Знаю, заметил в тот вечер, когда привез тебе елку, – сказал он, уселся поудобнее и продолжил: – Мы прилично поднялись. Все, кто был в деле, неплохо зарабатывали. Только есть люди, которым всегда мало. Инвесторы стали жадничать, а так как Аэрон от сделок получал больше всех, они устроили переворот и выперли его из собственной же фирмы. Не нас обоих, а только брата.

– Как им удалось?

– Долго рассказывать, – не стал вдаваться в подробности Эндрю. – Короче, Аэрон был излишне доверчив. Ему и в голову не приходило, что люди, ради которых он столько сделал, первыми от него откажутся.

У меня защемило сердце. Он будто бы говорил обо мне.

– На этом беды не закончились, через неделю стало известно, что жена закрутила роман с одним из инвесторов. Все, кому брат доверял, от него отвернулись. Все.

Ему было очень плохо, но он не сдался. Открыл новую фирму. Свою собственную. Зная о прошлых достижениях, инвесторы пачками несли деньги. Тут все пошло наперекосяк. Огромные суммы и сломленный дух – вещи несовместимые. Дела шли плохо. Аэрон начал пить. Когда новые проекты перестали приносить прибыль, брат стал выводить деньги на офшорные счета. Прежде чем его поймали, он слил уже больше тридцати миллионов.

– А как его поймали? – поинтересовалась я.

– Сам сдался. Он ведь не мошенник. – Эндрю медленно выдохнул. – Первая компания быстро загнулась. Что и неудивительно. Ведь Аэрон был ее мозгом. Уже вскоре после его ухода они с трудом сводили концы с концами. После того, как все СМИ протрубили о судебных разбирательствах, фамилия Хилл стала не просто грязной, она стала ядовитой. Поэтому я и уехал из штата. Там мне нечего было больше делать.

Я молчала, переваривая услышанное.

– Как дела у твоего брата сейчас?

– Так же хорошо, как у любого, кто сидит в тюрьме. Слава богу, это не колония, где отбывают срок матерые преступники, но все равно тюрьма… – Он вдруг разволновался. – Кроме меня, у него никого нет. Мне разрешается навещать его только раз в неделю, в субботу утром. Поэтому каждые выходные и мотаюсь в Денвер.

Я посмотрела на него.

– Я не знала.

– Ты не спрашивала, – еле слышно произнес он.

– Просто боялась, что ты начнешь лгать. Как же глупо с моей стороны.

Эндрю задумался.

– Нет, не глупо. Ты защищала себя и правильно делала. Ты достойна правды. – Он резко поднялся. – Ты права, Мэгги. У нас ничего не выйдет, – и направился к выходу.

Я онемела от такого поворота событий. Встала, ринулась за ним, преграждая путь, не давая открыть дверь.

– Эндрю, прости. Знаю, я все испортила. Пожалуйста, дай мне еще один шанс. Пожалуйста. Я люблю тебя.

– Ты совершенно меня не знаешь.

– Знаю. Я видела, какое большое у тебя сердце.

Он поднял на меня свои грустные, опустошенные глаза и тяжело вздохнул.

– А что если я украл те деньги? Ты дала бы ты мне еще один шанс? Смогла бы простить?

Я задумалась на мгновение и ответила:

– Не знаю. Но ты этого не делал. Все не важно.

Эндрю еще сильнее нахмурился.

– Важнее, чем ты думаешь. – Он поцеловал мою щеку, развернулся и вышел, оставив меня в неведении. Что-то подсказывало, я больше никогда его не увижу.

Глава тридцать шестая

Как бы я хотела не мешать своему счастью.

Дневник Мэгги Уолтер

На следующий день после обеда за столом напротив меня сидела Карина и молчала. Она пришла прямо с репетиции свадебного застолья и даже не успела переодеться. Между нами на столе лежала газетная статья.

– Значит, у него есть близнец, – наконец сказала она. – Ты ему поверила?

Ее вопрос вывел меня из себя.

– Аэрон Хилл, его брат-близнец, все еще находится в тюрьме, – произнесла я. – Это общеизвестный факт. Об этом написано вот здесь, прямо в статье. При всей нашей гениальности мы каким-то непостижимом образом упустили такую небольшую деталь.

– При всей моей гениальности, – поправила меня подруга. – Я во всем виновата.

– Вот почему каждую субботу Эндрю ездит в Колорадо: навестить брата. Десять часов туда, десять обратно, чтобы на несколько минут увидеться с родным человеком. Да на него молиться надо, а я выставила его каким-то демоном.

– Ты же не знала, – оправдывала меня Карина.

– Должна была знать. Вместо того, чтобы делать скоропалительные выводы, надо было просто спросить.

– Ну, дорогая, разве можно тебя винить после всего, что тебе пришлось пережить.

– Можно, – отрезала я. – Он наверняка обиделся. И вряд ли когда-нибудь вернется. Я потеряла лучшего из всех мужчин, – по щекам покатились слезы. – Потеряла лучшее, что было в моей жизни.

– Это я во всем виновата, – не унималась Карина. – Не надо было мне вмешиваться.