Рождественское путешествие

Но в один момент, когда он поднял свою голову и посмотрел на небо, чтобы убедиться что он идет на Вифлеемскую звезду, а не в сторону от неё, куда отвела бы его тропинка, которая казалось очень подозрительной, на горизонте он увидел тёмную полосу, похожую на большую стену, уходившую в лево и вправо на десятки километров. Это был тёмный лес, который Дмитрий окрестил взглядом, наполненный большим ужасом, потому что потеряется в лесу, в метель — дело простое и гиблое. Дмитрий всё ещё надеялся, что это просто кошмар, который наращивает свои обороты. Единственное что давало Дмитрию усомниться в этом, так это то, почему он ещё не проснулся. Обычно, когда ему снились кошмары, и он попадал в них в разнообразные передряги, то просыпался, как только его разум доходил до своего пика, после чего самолично велел мозгу разбудить спящие тело. Но почему сейчас этого не происходит? Может потому, что разум Дмитрия ещё не дошёл в этом кошмаре до своего пика, хотя, как казалось Дмитрию — он его уже перешёл, ставя новый рекорд пребывания в кошмаре, который становился всё более ужасней и ужасней с каждым новым шагом Дмитрия по холодному белому снегу, освещённого светом от Вифлеемской звезды.

«Да что это за сон такой, который я не могу изменить собственной фантазией? Что это за кошмар, от которого я не просыпаюсь»? — кричал Дмитрий внутренним голосом, сверяясь со светом от Вифлеемской звезды, которая на небе была, словно второй луной.

Но Дмитрию не обязательно было смотреть на звезду, потому что её свет и так указывал Дмитрию путь, если он даже будит смотреть себе под ноги. Ему было вполне достаточно смотреть себе под ноги, потому что эта тропинка, на которою он вступил, когда прошёл меньше ста метров от берега озера, не погружалась под толстый слой снега, а была видна, словно её только что протоптали. Как решил для себя Дмитрий, а точней как ему казалось, эта тропинка и была главным направляющим для путника, а звезда, которая стояла у него перед глазами благодаря голосу, вбивший ему понимание касательно её, было приятным бонусом, если конечно он всё же умудрится сойти с тропинку в сторону и больше ни когда на неё не вернуться.

А лес тем временем становился всё ближе и ближе. Сам Дмитрий трясся от нестерпимого холода, превращающего его в холодную сосульку с внутренними человеческими органами. Его волосы, благодаря этой метили, которая даже и не думала, прекращается, а становилась всё более сильней, в совокупность с холодом — замёрзли, превратились в лёд, который тянет Дмитрия вниз, заставляя его смотреть себе под ноги, а также и обжигает голую кожу на шеи. Его лицо было всё красное, опять же из-за этого холода и метели, а также и из — за слёз, которые появлялись у него тогда, когда маленькие песчинки снега всё же залетали ему в глаза, когда он поднимал свой взор на небо и смотрел на звезду. Его металлическая цепочка, да и личные атрибуты, которые он с себя не снял, когда без сил упал на кровать, кое как, расставив камеры, и заснув крепким сном, в буквальном смысле примёрзли к тем участком кожи, где они располагались, тем самым причиняя Дмитрию не очень приятные ощущения, что только подчёркивало его самое страшное опасение об этом кошмаре. Подчёркивало то, что это вовсе не кошмар, а игра со страхом, первая, которая сработала.

Одновременно с этим, его разум начал заполняться мыслями, что когда он окажется в тёплом помещении (если конечно оно будет на его пути), то его ждёт целый спектр разнообразных ощущений, от которых его тело в буквальном смысле будет умирать, а потом воскресать, опять умирать и воскресать, и так до тех пор, пока Дмитрий не отогреется, и всё та острая боль, которая будет неумолимо сопровождать его всё это время, от пальцев ног, до корней волос, превратится в блаженство, наполняющие его до самых ушей.

И вот спустя неопределённое количество время, которое он только и делал, что только шёл и шёл, шёл и шёл, Дмитрий стоял перед тёмным страшным лесом, спрятав свои ладони, которые были уже все синие и каменные, под мышки и, переминаясь с ноги на ногу, пытался не дать стопам окаменеть окончательно, хмурясь от летящего уму в лицо снега. Тропинка уходила прямиком в лес и терялась в нём. Дмитрий не решался пойти по ней в лес, но помимо уходящий в некуда тропинке, над лесом горела звезда, которая освещала макушки больших ёлок и сосен. Он размышлял.