Рождество Эркюля Пуаро

Тяжело дыша, он откинулся на спинку кресла. Члены семьи медленно, один за другим вышли из комнаты. Джордж кипел возмущением. На лице Магдалены застыл испуг. Дэвид был бледен и заметно дрожал. Гарри стремительно выскочил из комнаты. Альфред вышел с видом сомнамбулы. Лидия последовала за ним с гордо поднятой головой. Лишь Хильда задержалась у порога и медленно вернулась в комнату, где встала рядом с креслом старика.

Когда тот открыл глаза и увидел ее, то невольно вздрогнул. Было в ее неподвижно застывшей позе нечто зловещее.

– Что такое? – раздраженно спросил Симеон.

– Получив ваше письмо, я поверила вашим словам… будто вы хотите, чтобы на Рождество вокруг вас собралась вся ваша семья. И я убедила Дэвида приехать сюда.

– И что и этого? – спросил Симеон.

– Вы ведь хотели, чтобы вокруг вас собралась вся семья, – медленно проговорила Хильда. – Но не с той целью, которую заявили. Вы собрали их здесь затем, чтобы всех перессорить! Бог вам в помощь, если вы решили таким образом позабавиться!

– Меня всегда отличало специфическое чувство юмора, – усмехнулся старик. – Я не жду, что кто-то оценит мою шутку. Я сам доставляю себе удовольствие!

Хильда ничего не сказала. Симеону это не понравилось.

– О чем ты задумалась? – резко спросил он.

– Я боюсь… – нехотя призналась Хильда Ли.

– Ты боишься… меня? – уточнил старик.

– Не вас, – ответила она. – Я боюсь за вас!

Словно судья, который только что вынес приговор, она отвернулась от него и медленной, тяжелой поступью вышла из комнаты.

Симеон проводил ее глазами. Затем поднялся и подошел к сейфу.

– Давай-ка взглянем на моих красоток, – пробормотал он.

Глава 3

Без четверти восемь раздался дверной звонок. Трессильян отправился открыть дверь.

Вернувшись в кладовую, он застал там Хорбери. Тот поднимал с подноса кофейные чашки и разглядывал клеймо на донышке.

– Кто это был? – поинтересовался Хорбери.

– Суперинтендант полиции, мистер Сагден… осторожнее!

Поздно. Хорбери выронил чашку, и она разбилась.

– Вы только посмотрите! – посетовал Трессильян. – Одиннадцать лет я мыл этот сервиз и не разбил ни одной чашки. И вот появляешься ты, прикасаешься к тем вещам, к которым не следует прикасаться, – и посмотри, что случилось!

– Простите, мистер Трессильян. Мне очень жаль, – извинился лакей; на его лице выступили бисеринки пота. – Даже не знаю, как это получилось. Вы сказали, что заходил суперинтендант полиции?

– Да, мистер Сагден.

Лакей облизал пересохшие губы.

– Что ему… Зачем он приходил?

– Собирал пожертвования на приют для детей полицейских.

– Вот как! – Хорбери распрямил плечи и более естественным голосом спросил: – Ему что-то дали?

– Я отнес мистеру Ли книгу с подписями жертвователей. Он попросил меня пригласить суперинтенданта к нему наверх и принести им хересу.

– Сплошное попрошайничество в это время года, – заметил Хорбери. – Несмотря на кучу недостатков, старый черт щедр, с этим не поспоришь.

– Мистер Ли всегда был чужд скаредности, – с достоинством проговорил старый дворецкий.

Хорбери согласно кивнул.

– Это лучшее, что в нем есть! Ну, мне пора идти.

– Собрался в кино?

– Пожалуй, схожу. Еще увидимся. До скорого, мистер Трессильян.

С этими словами Хорбери вышел в дверь, ведущую в прихожую для прислуги.

Трессильян посмотрел на часы на стене, затем проследовал в столовую и положил в кольца салфетки. Удостоверившись, что все в полном порядке, вышел в холл и ударил в гонг. Когда затихла последняя нота, по лестнице спустился суперинтендант полиции.

Мистер Сагден был красивым мужчиной крупного телосложения. Одет он был в застегнутый на все пуговицы синий костюм. Было видно, что его переполняет ощущение собственной значимости.

– Похоже, сегодня будет морозная ночь, – приветливо произнес он. – Это хорошо, в последнее время погода была не по сезону сырой и теплой.

– В сырую погоду дает о себе знать мой ревматизм, – покачал головой Трессильян.

Полицейский согласился, что ревматизм – малоприятная штука. Старый дворецкий проводил его до двери, закрыл дверь и медленно вернулся в холл. Здесь он потер глаза и вздохнул. Когда же выпрямил спину и убрал руку, то увидел, что в гостиную вошла Лидия. Одновременно с ней спускался по лестнице Джордж Ли.

Трессильян в готовности застыл на месте. Как только в гостиную последней вошла Магдалена, дворецкий вошел сам и объявил:

– Ужин подан.

Трессильян по-своему был знатоком дамских платьев. Обходя стол с графином в руке, он всегда отмечал про себя дамские наряды и часто критиковал их.

Миссис Альфред, отметил он про себя, надела новое платье из черно-белой тафты с крупным цветочным рисунком. Тотчас бросается в глаза. Такой мало кому пошел бы, но ей идет.

Платье на миссис Джордж явно модельное и стоит кучу денег. Интересно, сколько мистеру Джорджу пришлось за него выложить? Мистер Джордж всегда неохотно расставался с деньгами – не любил их тратить.

А вот и миссис Дэвид: милая женщина, но полное отсутствие вкуса. Лучше всего ее фигуре пошел бы простой черный бархат. Узорчатый, да к тому же красный бархат – далеко не лучший выбор.