Рождество в кошачьем кафе

– Я не понимаю, что произошло. Он постоял немного между мной и Линдой, и видно было, что ему хочется сквозь землю провалиться. А потом он исчез. Должно быть, ушел, пока мы спорили, – сказала она ровным, лишенным всяких эмоций голосом.

Софи откинулась на диване, нахмурилась.

– Ты пробовала ему позвонить? – деловито спросила она.

Похоже, Дебби слегка удивилась, как это ей самой не пришла такая мысль. Перегнувшись через меня, она достала из сумочки свой телефон. Набрав номер, Дебби приложила трубку к уху, нервно покусывая губы.

– Переадресация на голосовую почту, – сказала она. – Привет, Джон, это я. Перезвони мне, когда сможешь.

– Я уверена, с ним все будет в порядке, мам, – успокоила ее Софи, когда Дебби бросила телефон обратно в сумку. – Может, он просто подумал, что мешает, и решил оставить вас наедине.

– Хм, не уверена, дорогая, – слабо улыбнулась Дебби. – Я думаю, он уже по горло сыт и мной, и моей сестрой. И разве можно его в этом винить? – Она попыталась улыбнуться.

Похоже, Софи исчерпала все возможные доводы и теперь пыталась придумать, чем бы еще утешить мать.

– Давай, я сделаю чай? – предложила она наконец.

Дебби благодарно улыбнулась.

– Спасибо, Софи, это было бы здорово.

Софи поставила на стол две чашки чая и, схватив пульт дистанционного управления, устроилась на диване рядом с Дебби. Откинувшись на подлокотник и вытянув ноги, Софи принялась щелкать телевизионным пультом, перебирая каналы. Я растянулась на коленях у Дебби, довольно мурлыкая, а она рассеянно гладила мою спину. Закрыв глаза, я предалась блаженным размышлениям о том, что Линда ушла навсегда и я больше никогда не увижу ее. Не знаю, сколько прошло времени, мне было так хорошо между явью и сном – может, несколько минут, а может, и несколько часов, – пока внизу не хлопнула вдруг входная дверь, так что звук этот эхом отдался наверху, в квартире.

Я мгновенно проснулась и в испуге инстинктивно выпустила когти, вцепившись в ноги Дебби.

– О, Молли! – зашипела она от боли и принялась осторожно отцеплять один за другим мои когти, вонзившиеся ей в колени.

– Привет, кто там? – крикнула она, вместе со мной приподнимаясь с дивана.

Ничего не понимая спросонок, я огляделась и заметила, что свечи уже почти догорели.

– Дебби, это я. Ты не могла бы спуститься? – это был Джон, и что-то в его голосе заставило меня насторожиться.

Дебби и Софи удивленно переглянулись, и все мы направились к лестнице: Дебби впереди, следом за ней Софи и позади всех я. Еще на лестнице я услышала, как Дебби воскликнула:

– Кто это?

Чувствуя, как заколотилось сердце, я мигом преодолела оставшиеся ступеньки и первой оказалась внизу, в кафе.

Джон стоял на коврике, у двери, снимая с шеи шарф. В следующее мгновенье я заметила кошачью переноску на полу у его ног. Дебби бросилась вперед и присела перед ней, стараясь открыть дверцу. Я наблюдала за всем этим, словно во сне. Когда Дебби открыла дверцу, послышался слабый шорох газеты и внутри мелькнула чья-то черная шерстка. Потом медленно, неуверенно наружу выбрался Эдди.

Он осторожно огляделся, взглянув сначала на Дебби, затем на Софи. Наконец его глаза встретились с моими. В одно мгновение на мордочке Эдди промелькнула целая череда чувств: облегчение, стыд и счастье – все это отразилось в его глазах, когда он взглянул на меня через весь зал.

Мне вдруг стало удивительно легко. Эдди осторожно направился ко мне, а я смотрела на него и поражалась, насколько же он изменился. Первое, что бросалось в глаза, – это его рост. Я совершенно позабыла, что за то долгое время, пока Эдди не было дома, он должен был изрядно вырасти. Всякий раз, как я вспоминала его, он представлялся мне маленьким неуклюжим котенком. Но увидев его сейчас, я подумала, что внешне в нем не было теперь совсем ничего от того малыша, который жил в моих воспоминаниях. Навстречу мне шел замечательный молодой кот.

Меня удивило также и то, что он оказался довольно упитан. Я была уверена, что, прожив столько времени на улице, он будет еле живым от голода, однако я не увидела ни впалых боков, ни выпирающих костей. «Где бы он ни провел все эти последние несколько недель, он явно не голодал», – подумала я с облегчением. На одном ухе у него был небольшой шрам, и шерстка была не очень ухоженной, но в остальном он был в полном порядке. Движения его были легкими и грациозными, а глаза сияли озорством.

Он подошел ближе, и его настороженное выражение смягчилось, как будто вблизи меня он снова почувствовал себя маленьким и уязвимым. Эдди сел передо мной и с виноватым видом опустил голову, точно так же, как раньше, когда он был котенком и ожидал от меня нагоняя.

– Прости, – прошептал он.

В горле у меня появился вдруг какой-то комок, в глазах защипало, я наклонилась к нему, так что наши носы соприкоснулись, а потом уткнулась мордочкой в его шею. Я закрыла глаза, чтобы по запахам, исходящим от Эдди, попытаться понять, где ему довелось побывать. От него пахло живыми изгородями и влажной землей, а еще средством для полировки мебели, и бревнами, и людьми.

– Молли, смотри.