Руанда: принять примирение. Жить в мире и умереть счастливым

Во время общения с заключенными, некоторые вопросы будут задаваться постоянно.

В тюрьме Рвамагана в международный День Мира

(сентябрь 2013 г.):

Заключенный задает мне вопрос:

– Можно ли говорить о Мире и Примирении без упоминания вопроса о правах человека?

Мой ответ:

«Я думаю, это очевидно, что невозможно говорить о Мире и Примирении без упоминания родственных им ценностей – справедливости, свободы и прав человека. В нашей стране существует особенная необходимость без устали напоминать о вопросах достоинства и прав человека. Мы утратили Мир, потому что человеческое естество было с презрением растоптано на пути политических и индивидуальных интересов. Желание снова обрести Мир и поиск примирения без уважения к человеку подобно желанию лететь на самолете без керосина. Это похоже на письмо ручкой без чернил, на полёт голубки без крыльев.

Для меня вопрос прав человека, свободы и справедливости должен ставиться перед вопросами Мира и Примирения и предшествовать проектам экономического развития и технологического прогресса».

В тюрьме Кимиронко:

– Если я участвовал в преступлениях геноцида, как я могу стать частью проекта Примирения?

– Вы не только часть проекта. Вы принципиальное действующее лицо проекта. Без вашего участия этот проект невозможен. Чтобы произошло Примирение, нужно, по меньшей мере, два человека: жертва и тот, кто ее обидел. Если один из них не является частью проекта, Примирение невозможно.

– Да, но конкретнее, что я могу сделать?

– Знаете ли вы выживших после ваших преступлений? Если вы убили родителей, знаете ли вы их детей, которые выжили? Если вы убили детей, знаете ли вы их родителей или членов семьи, кто жив?

– Да, я знаю.

– И вы чувствуете в глубине своего сердца желание примириться с ними или, по крайней мере, попросить у них прощения?

– Да.

– Тогда напишите письмо, я думаю, что дирекция тюрьмы даст вам разрешение, и скажите этим людям, что вам хотелось бы сделать шаг по направлению к ним, чтобы сказать им правду и попросить прощения.

Я пережил очень волнующие моменты на своих концертах перед руандийскими заключенными. Это чувство отличалось от того, что было при выступлении перед школьниками. В школах было много любви, радости, поиска и спонтанности. В тюрьмах я встретился с тишиной, глубиной и жаждой. Участвовать в жизни – это их самое заветное желание. Я чувствовал, что меня призывают к состраданию.

Мой тур по тюрьмам финансировался полностью за мой счёт. Моя активность в школах и в тюрьмах будет в полном объеме транслироваться во вторник с 22.00 до 23.00 по национальному руандийскому телевидению и полностью в четверг с 16.15 до 17.15 по Радио Руанда в программе «Umusanzu w’Umuhanzi» (приношение артиста). Программа создана моим фондом, трансляция осуществлена радио и телевидением.

10. Межрелигиозный диалог

В 1994 году (год геноцида) Руанда была очень христианизированной страной. Более 80 % населения были христианами, преимущественно католиками. Мы, участники фонда, постоянно спрашивали друг друга: «Если христианство – это религия любви, почему мы не имеем плодов после почти ста лет христианизации? Почему руандийцы в большинстве своём не проявляют Христову любовь?»

Некоторые думают, что методы, применяемые церковью, это не лучшие методы, и что руандийцы, приученные много ходить в церковь, ходят туда без христианской веры, которая еще не совсем укоренилась в нашей стране.

На самом деле, культ всегда привлекает толпы людей в Руанде. Это те же толпы, которые участвуют в расправах во время этнических конфликтов или во время геноцида.

По мнению некоторых участников фонда, в нашей стране не хватает публичных дебатов на эту тему, которые позволили бы нашим людям вместе поразмышлять, что нужно сделать, чтобы христианская вера и братская любовь, идущая от Бога, не оставалась за закрытыми дверьми наших церквей и мечетей, но была на самом деле видна и участвовала в повседневной жизни общества.

В связи с этой проблемой в 2012 году я инициировал межрелигиозный диалог на Национальном телевидении, к которому я пригласил представителей всех религий, существующих в Руанде.

Во время этой захватывающей работы ко мне пришло понимание весьма тревожного религиозного феномена – возникновение и многочисленность современных христианских сект.

В самом деле, после геноцида 1994 года, руандийцы, которые вернулись с РПФ, принесли новые религиозные верования. Среди евангелических протестантов, пришедших из Конго и Бурунди, было несколько самопровозглашенных «апостолов», в то время как другие назывались «пророками».