Рубиновый лес. Дилогия

Я мельком оглянулась и заметила, как со стороны Искрящегося переулка к рассвирепевшему Солярису подходят остальные – Мелихор, Гектор и Матти. Последняя, правда, прошла мимо, направляясь на другой конец площади, где жеманно причмокивал огненным напитком Вельгар в блаженном одиночестве. Кажется, кого-то ждал реванш.

– Я пришла сюда не танцевать, Сильтан, – вздохнула я, предприняв попытку вырваться, когда он остановил меня в самом центре площади. Хитрая улыбка, расползшаяся по его губам, заставила меня тревожно сглотнуть.

– Какие глупости! Зачем ещё приходить на свадьбы, если не ради танцев? Хм, вот только у тебя нет хвоста, с которым можно сцепиться. Что же нам делать… О, придумал!

Поймав мои ладони в свои, Сильтан следом поймал и всю меня целиком – от самых бёдер до груди тело обвили кольца длинного хвоста. Чешуя, покрывающая его между костяных гребней, напоминала листья тончайшего золота: даже самая маленькая чешуйка сверкала на свету ярче всех королевских драгоценностей, которые мне доводилось видеть. Удивительно, сколь изящный способ нашла природа, чтобы подчеркнуть своеобразный характер Сильтана, обожающего восхищение и зависть, – золотой дракон несомненно был обречён вызывать и то и другое сразу.

– Отбрось смущение, госпожа! Это всего лишь танец, – осклабился Сильтан, когда я забормотала о том, что эта идея с «хвостатыми объятиями» кажется мне излишней. – Ты ведь любишь Сола, не так ли?

Этот вопрос словно снова выбил почву у меня из-под ног, но нет – это опять сделал Сильтан. Он резко ушёл вправо, и его хвост дёрнул меня следом. Всё, что я могла, заключённая в чешуйчатый плен, – это часто-часто перебирать ногами, чтобы не спотыкаться. Серьга с ракушкой раскачивалась в ухе Сильтана, и её звенья издавали мелодичный перезвон, вплетаясь в музыку диджириду[19], как ещё одна нота – дерзкая, игривая, своевольная. Сильтан сам крутил и переставлял меня туда-обратно, как фигуру на шахматной доске. От этого голова кружилась, и вскоре я окончательно потеряла Сенджу из виду.

Впрочем, он давно исчез из моих мыслей тоже.

– Солярис и я знаем друг друга почти восемнадцать лет, – проблеяла я, стараясь не растерять остатки самообладания. Лицо горело, но в этот раз мне было жарко вовсе не из-за климата или близости дракона. – Конечно, нельзя не привязаться к человеку, которого знаешь всю свою жизнь…

– Огонь мира сего, ну и дурёха ты, госпожа! Знаешь ведь, что я говорю совсем не об этом. Влюблена в Соляриса по уши, а даже слово «любовь» произнести вслух не можешь.

Слух. О нет!

Я совсем забыла о том, что у драконов он такой же острый, как у гончих псов. Если Солярис в первый раз не расслышал слова Сильтана, то уж точно расслышал во второй. От этой мысли мне сделалось дурно, и я невольно заозиралась.

– Не переживай, музыка слишком громкая. Ни один дракон не сможет услышать нас, даже Солярис, – успокоил меня Сильтан сквозь смех. Очевидно, всё было написано у меня на лице. – И это, кстати, невероятно его бесит!

Не удержавшись, я украдкой оглянулась ещё раз. Сол по-прежнему стоял за рядами разгулявшихся гостей, и пальцы его сжимали уже не бронзовый кубок, а край накрытого стола. Заострившиеся когти проделали в светлом дереве глубокие борозды.

– Скажи, ты хочешь, чтобы Солярис видел в тебе женщину? – спросил Сильтан вдруг, и я запнулась, но лишь на миг. В конце концов, я никогда не умела достойно лгать, особенно самой себе.

– Да, хочу.

– Тогда веди себя как женщина.

– Что это значит?

– Кокетничай и притворяйся!

Это звучало логично в той же мере, что и нелепо. Но тем не менее я поняла, что имеет в виду Сильтан, ведь не раз видела в замке, как Матти строит глазки молодым хускарлам, чтобы они пропустили её в кладовую за лимонными пирожными, которые добывать тайком было интереснее, чем выпрашивать напрямую. Точно так же благочестивые дамы пытались сосватать своих дочерей старшим хускарлам, а себя преподнести Ониксу, когда тот был ещё молод и прекрасен. Я же никогда не была такой и даже не осмеливалась пытаться. И всё-таки… Что я теряю?

Сильтан выжидающе сощурился. Его хвост мягко сжался вокруг моей талии, направляя, а мягкие пальцы скользнули между моих. Но вместо того, чтобы смутиться, как в прошлый раз, я… засмеялась.

– Хороший человек, – шепнул Сильтан мне на ушко, когда смех этот, пусть и неискренний, но звонкий, достиг края зала, где стоял Солярис, и запечатлелся на его лице проступившими желваками.

– Зачем ты помогаешь мне? – спросила я сквозь фальшивую улыбку.

– Разве я помогаю? – Сильтан склонил голову вбок так, что серьга с ракушкой коснулась его собственного плеча. – Ты что-то путаешь, госпожа. Я всего лишь докучаю своему младшему братцу. Обожаю это занятие!

– Потому что он предал вас, оставшись с людьми?

– Нет, потому что это удел всех старших братьев – потешаться над младшими.