Рубиновый лес

На корнях одного из янтарных деревьев развалился юноша в золотой маске с совиным клювом. Было сложно представить, как он вообще видит сквозь эти узкие прорези для глаз, в которых самих глаз не было видно вовсе. Маска закруглялась ко лбу, напоминая шлем, и приминала к затылку юноши рассыпчатые золотистые кудри, почти сливающиеся с ней. В широких штанах с поясом из драгоценностей и котте, на которой плясали узоры искусной вышивки, он сиял до того ярко, что слепило глаза. Даже в его начищенные сапоги можно было смотреться, как в зеркало. И лишь крылья из коричнево-рыжих перьев, разложенные за юношеской спиной, выбивались из общей картины, напоминая: это никакой не ярл и не высокородный господин. Это божество.

– Госпожа впечатлена? – повторил Совиный Принц, поставив локти на свои подогнутые колени. – Так впечатлена, что теперь нема? Неужто в том моя вина?

Я мотнула головой, выводя себя из ступора. Несмотря на то что я была бесплотным духом, тело ощущалось так же отчётливо, как и прежде: ноги, руки, пальцы… Из них ушла ядовитая слабость, что запечатлелась в моей памяти последней, и я чувствовала себя такой же сильной, как после крепкого целительного сна. На груди больше не было прорезей от драконьих когтей, а во рту не было вкуса крови. Не осталось ни боли, ни страха – только покой.

Я подошла к янтарному древу и склонилась в приветственном поклоне.

– Мир уцелел? – спросила я, не осмеливаясь поднять глаза на одного из четырёх богов, которому столько раз молилась и которого столько же раз проклинала от злости.

– Уцелел, – ответил Совиный Принц. – Проиграл дракон, что душою устарел.

– Благодарю. Благодарю за всё, что вы сделали для меня и моей матери.

Не то от стыда, не то от изумления и восторга я не нашла, что ещё добавить, поэтому так и застыла молча. Поняв, что никакого продолжения не последует, Совиный Принц усмехнулся и лениво махнул рукой. Этот жест заставил меня разогнуться и наконец-то посмотреть ему в лицо. Хоть то и скрывала маска, я всё ещё чувствовала, как он улыбается.

– Очень многословно, – сказал он. – Я поражён.

– Так вы умеете говорить не только стихами?

– Только когда слишком утомлён. – Я открыла рот, но затем закрыла его обратно, осознав, что его слова всё равно каким-то образом сложились в рифму. – Отринь формальности, мы уже давно друзья! Мы виделись, когда твоя мать была ещё жива. Может, ты не помнишь, но это помню я. Потому забочусь о тебе сполна.

Видение под кроной священного тиса в деревне Лофорт, где Нера пала перед Совиным Принцем на колени, вымаливая у него ещё один шанс для рода людского. Туман знал об этом, потому что об этом знала я – где-то там, в глубине моей души, что тогда ещё только зарождалась в утробе Неры. Она уже была беременна.

– Разве вам можно находиться в сиде? – спросила я, не удержавшись. Столько вопросов требовали ответа, но почему-то спросить мне захотелось не что иное, как это. – Нас с детства учат, что двери сида закрыты для тех из вас, кто когда-то пришёл на помощь людям…

– Вас учат и тому, как отправлять других людей во тьму. Не всё, что говорят, правдиво, и не всё то лживо, что сердцу нетерпимо, – ответил Принц снисходительным тоном, и крылья одним взмахом поставили его на ноги, подняв при этом такой ветер, что мне пришлось прикрыть глаза рукой. Несмотря на то что стоя Совиный Принц оказался выше меня почти на две головы, он двигался абсолютно бесшумно – лишь шорох крыльев защекотал слух, когда тот приблизился. – Сид есть дом, а дом есть я. Лишь на остров нет прохода для меня. Там пир идёт, души воспевают вечность, и рекою льётся крепкий мёд.

Солярис. Сенджу. Рок Солнца и Красный туман. Всё это осталось там, позади, в бренной жизни, что так плачевно и рано оборвалась для меня. И пускай любовь моя оборвана не была, но я понимала, что её нить больше никуда меня не приведёт. Поэтому и ухватилась за нить иную.

– Мои родители, – прошептала я, и голос предательски дрогнул, заставляя Совиного Принца вскинуть ко мне металлический клюв. – Они тоже на том пиру?

– Тир-на-Ног давно уж не секрет. Кого там нынче только нет!

– А мои предки? А… королева Дейрдре?

Принц смолк и по-птичьи склонил голову вбок. Ах, как же мне хотелось сорвать с его лица эту маску, чтобы узнать, какое выражение скрывается под ней! Особенно когда он скрестил руки на груди и отклонил голову назад, будто бы наш разговор заставлял его скучать. Однако голос Принца прозвучал весьма воодушевлённо, когда он сказал:

– Дейрдре давно уже не здесь.

– А где она?

– Вновь сбивает с мира спесь. Бродяжка есть Бродяжка, даже днесь.

– Разве из сида можно уйти?

– Для некоторых уйти из смерти так же просто, как из жизни. Вопрос лишь в том, кто, кроме неё, дурёхи, променяет беспечность на отчизну.