Рубиновый сокол (СИ)

Именно в этот момент волею случая их заметил направлявшийся из Амбуаза герцог Орлеанский. Подъехав и узнав, в чем дело, он предложил свою помощь, а именно добраться до его летней резиденции и там заняться починкой, и, в конце концов, он всегда готов предоставить Анне свой собственный экипаж.

Анна была вынужден признать, что это единственно разумный выход, так как обратная дорога до Амбуаза заняла бы больше времени, а до замка Луи оставалось что-то около часа езды.

Это был тот редчайший случай, когда они остались наедине, и Анна, хоть и старалась сохранять невозмутимость, чувствовала, что ее вновь охватывает целый сонм противоречивых чувств — страха, злости, отчаянья и даже радости.

— Сегодня жаркий день… — Герцог наклонился и сорвал росший у подножья дуба, где стояла Анна, цветок. Он стал рассеянно обрывать желтые лепестки и они падали к ногам герцогини. — Но вечером мне кажется, будет гроза…

— Оставь эти светские разговоры, Луи, — перебила его Анна. — Тебе не обязательно стоять тут со мной. Мои слуги помогут мне добраться до замка и без твоего сопровождения.

— Боже, Аннет, когда это кончится? — вздохнул герцог. — Когда ты прекратишь свою маленькую и упрямую военную компанию против меня? Почему мы не можем примириться? Ради блага нас всех…

Анна гневно сдвинула брови и перестала обмахиваться.

— И ты задаёшь мне этот вопрос? Ты предал нашу семью, и я вынуждена мириться с тем, что ты по-прежнему являешься ее частью!

— Да перестань, никого я не предавал, и ты прекрасно это знаешь! — он шагнул прямо к ней, подойдя ближе и заглядывая в глаза. — Это ты окрестила меня иезуитом и злодеем, и только ты одна так считаешь. Карл с тобой не согласен, он меня предателем не называет.

— Мнение Карла, к сожалению, всегда основывается больше на его собственных чувствах и импульсивных побуждениях, и для меня от того оно всегда слишком далеко от истины, — сухо заметила Анна.

— Ай-яй-яй… ты подвергаешь сомнению мнение его величества? — в голосе Луи звучала мягкая ирония. — Какая дерзость…

Анна смотрела в лицо мужчина напротив. Луи улыбался ей. У него всегда была очень красивая улыбка — широкая, открытая и обезоруживающая, как ей казалось когда-то, своей искренностью.

— Мой брат, к несчастью для него, очень добр и простодушен. Он видит лишь то, что хочет видеть.

— А чего хочешь ты? Анна… Давай поговорим о тебе? — настойчиво произнёс герцог. — В кои то веки мы одни… лишь ты и я… у тебя ко мне много претензий. Но разве ты не пристрастна? Ты вплела нашу историю, нашу с тобой историю в политику целой страны… За что ты меня так строго судишь? Мой брак с Жанной был устроен твоим отцом, который меня ненавидел. Ты сама была замужем… что нам оставалось?

— Ты нарушил обещание, данное отцу, ты плёл интриги против меня за моей спиной! — в гневе воскликнула женщина, вмиг теряя самообладание. — Ты позволил себе усомниться в воле моего отца и попытался отобрать мою власть после его смерти!

— Власть Карла. Он был законным королем и он мог править страной без надзора твоего муженька. Твоё постоянное вмешательство и контроль не были заботой. Ты хотела сама править Францией, вот и все. Мы все хотим любви и власти. Это нормально.

— Я все делала для блага моей страны… а ты поднял против меня восстание, ты! — Анна яростно ткнула пальцем ему в грудь.

— А ты бросила меня в темницу и хотела казнить. Тебе не кажется, что мы в расчете? — тихо произнёс Луи. — Столько лет уже прошло, к чему цепляться за прошлое? Прости меня, Анна… если я заставил тебя страдать. Я этого не хотел.

Она вздрогнула, почувствовав, как внутри, в груди что-то предательски сжалось.

«Нужно быть сильной… быть сильной…»

— Ты причинил мне сильную боль. Ты даже не представляешь, какую… — она отвернулась и стала смотреть куда-то в сторону, в чащу деревьев. Рука нервно сжимала конец вуали, за который он цеплялась, словно пытаясь удержать внутреннее равновесие.

— Я знаю. Но ты должна быть снисходительнее ко мне. Думаешь, со мной поступили справедливо? Очнись, Анна, я пострадал больше всех. Дядя меня ненавидел и изводил как только мог… а ведь я с самого начала не делал ничего плохого. Я был просто сыном своего отца. И пострадал за это. Карл получил корону Франции и прекрасную жену, а мне подсунули… — он запнулся. — Твою сестру… пустоцвет, кроткое существо, но которое даже при всех достоинствах и женщиной назвать нельзя. Он сделал это, чтобы унизить меня, лишив возможности иметь наследников. Меня сажали в тюрьму, выгоняли… посмотри на мою жизнь, Анна! Хватит сражаться против человека, который давно стоит безоружным!

Герцогиня подняла на него взгляд.

— Ты увивался за Анной… я знаю, что ты признавался ей в любви. Она жена моего брата и твоего короля… это оскорбление…

— Оставь короля в покое… — тихо произнёс Луи. Он теперь стоял так близко, что она ощущала его дыхание у себя на щеке. — Это только твоя ревность. В ревнуешь меня к Анне, как ревновала к Жанне… но ты прекрасно знаешь, что мои руки связаны. Я обречён на несчастливый брак с нелюбимой женщиной… а любимая меня ненавидит и желает мне смерти.