Рублевская Л.И. - Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 2 - 2016

Спустя десятилетие Мицкевич написал третью часть поэмы «Дзяды», в которой изобразил процесс филоматов и филаретов. Героизировал арестованных друзей и воздал по заслугам врагам и предателям. В одном отвратительном персонаже — Докторе — все безошибочно узнавали уже покойного Августа Бекю.

Мицкевич не назвал этого героя по фамилии, видимо, из уважения к Юлиушу Словацкому, горячо любившему отчима. Но Юлиуш был оскорблен и навсегда разорвал отношения с Мицкевичем. В свете того, что Бекю выведен предателем, антипатриотом, ставилось под сомнение полученное самим Юлиушем воспитание, да и салон пани Саломеи с его посетителями выглядел подозрительно. После выхода поэмы «Дзяды» Словацкий о «виленском периоде» своей жизни почти не вспоминал.

В одном из красочных эпизодов третьей части «Дзядов» изображается наказание предателей. Август Бекю действительно был убит молнией, причем вскоре после отъезда из Вильно Адама Мицкевича. Тот уехал в конце августа, а 7 сентября случилась мистика. Привожу рассказ П. Кукольника, назначенного в декабре 1824 года по рекомендации Новосильцева в Виленский университет профессором всеобщей истории и статистики: «Собравшаяся густая туча прошла над высокою башнею и костелом Св. Иоанна и всеми высшими зданиями и разразилась над самым низким строением на дворе коллегиума, где находилась квартира Августа Бекю. Гром ударов в эту часть коллегиума убил профессор Бекю, не причинив более вреда ни зданию, ни живущим в нем. Происшествие это сделало большую тревогу в городе и привело в уныние жителей его».

О том, что это Божья кара, свидетельствовала внезапная смерть еще одного из главных преследователей филоматов — государственного советника Л. Байкова. В марте 1829-го он умер прямо на улице в Вильно недалеко от базилианского монастыря, где не так давно сидели заключенные филоматы.

Слухи обрастали подробностями. Якобы в час смерти Бекю в тучах слышался дьявольский смех и что погибший доктор хранил в постели серебряные монеты, полученные от Новосильцева, и удар молнии сплавил их в один слиток. Другие утверждали, что сплавились серебряные рубли в кармане самого доктора.

Адам Мицкевич эту деталь подхватил... Правда, как-то сомнительно, что доктор-гигиенист хранил деньги в постели... Кстати, где впоследствии оказался тот мистический слиток? И вообще эта деталь слишком уж ассоциативна со сребрениками Иуды.

Сам Мицкевич в предисловии к поэме писал: «...В деле виленских студентов есть нечто мистическое и таинственное. Склонный к мистицизму, кроткий, но непоколебимый Томаш Зан, руководитель этой молодежи, высокое самоотречение, братская любовь и согласие, связывавшие молодых узников, всем явная Божья кара, постигшая притеснителей,— все это глубоко запечатлелось в умах всех, кто был свидетелем или участником этих событий... Все, кому хорошо известны события, о которых идет речь, могут засвидетельствовать, что историческая обстановка и характеры действующих лиц в моей поэме очерчены добросовестно».

Увы, наши представления о тех либо иных личностях зависят от того, что яркого и запоминающегося мы прочитали или услышали, а поэты и мемуаристы руководствуются собственными пристрастиями... Так и возникает образ зловещего короля-убийцы Ричарда III, который, на самом деле, как уверяют многие историки, не убивал ни брата, ни племянников и был человеком образованным и кротким. А в поэме «Дзяды» обрисован как герой один из филоматов, В. Янковский, отнюдь не героически проявивший себя во время следствия. А вот профессор Бекю получил сполна.

Похоронен доктор на кладбище Роса в Вильнюсе. Останки Адама Мицкевича и Юлиуша Словацкого нынче находятся в кафедральном костеле Кракова на Вавеле — двух великих поэтов примирила вечность.

ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ПЕСЕН И КУРГАНОВ. ЗОРИАН ДОЛЕНГО-ХОДАКОВСКИЙ (1784-1825)

В письме от 9 ноября 1833 года Николай Гоголь написал украинскому фольклористу Михаилу Максимовичу: «Я очень порадовался, услышав от вас о богатом присовокуплении песен и собрании Зориана Доленго-Ходаковского (Адама Черноцкого). Как бы я желал теперь быть с вами и пересмотреть их вместе, при трепетной свече, между стенами, убитыми книгами и книжной пылью... Сделайте милость и пришлите этот экземпляр мне...»

В 1836 году в неоконченной сатирической поэме «Езерский» Александр Пушкин пишет:

Я мещанин, как вам известно,
И в этом смысле демократ.
Но каюсь: новый Ходаковский,
Люблю от бабушки московской
Я слушать толки о родне,
О толстобрюхой старине.

Как видите, фольклорист Доленго-Ходаковский был фигурой в литературной российской среде того времени знаменитой, чуть ли не нарицательной. Гоголь и Пушкин его прекрасно знали и ценили...

А современные белорусы?