– Он облегчил свою кавалерию! Варт, ваш сын создал нечто среднее, полутяжелый полк! Он оставил лошадям лишь маски да нагрудники, Боже Единый, какого же черта они не валятся от смещения центра тяжести!
– В бою случается всякое, – пояснил польщенный похвалой Императора Варт. – Бывает, лошадь теряет доспех. При вашем деде, короле Гароне, мы проиграли сражение лишь потому, что у одной из кобыл на пике атаки слетела часть панциря. Зараза на всем скаку, на разгоне лавы рухнула, потеряв равновесие, завалила соседок, сбила задние ряды и сломала атаку кавалерии. После этого случая мы обучаем лошадей…
– Сошлись! – рявкнул азартный Викард. – Всем ударам удар! Сейчас начнется! У-у-у-уух!
Лязг и скрежет на миг заглушил вопящие от восторга трибуны, истошно заржали лошади, послышались стоны и боевые кличи, в которых «Корона» странно мешалась с «Тремя Крестами». Удар был страшен. На полной скорости, лоб в лоб встретились два тарана, столкнулись, задрожали и рассыпались в прах. Селты выиграли в скорости, они всегда побеждали в точности и красоте удара, но разгон Ферро оказался мощней: закованные в полную броню всадники и кони задавили противника тяжестью доспехов. «Львиный Коготь» и здесь дал ряд преимуществ, хоть и не столь серьезных, как мнилось Дарителю. В большинстве своем Сельта усидела в седлах и прошла сквозь строй Ферро, оставив на поле выбитых копьями рыцарей. Точно так же и ферры, теряя товарищей, проскакали дальше, метя атаковать Даго-и-Нора, но тот погнал против них резерв.
Положение Дарителя сделалось незавидным. Первый выигрыш в скорости дал Эмберли заметное преимущество: отвоевав ценой многих жертв возможность биться на территории врага, он подарил второму отряду место для разгона и маневра. С трудом восстановивших строй ферров атаковала та самая, знаменитая тяжелая кавалерия, полностью закованная в броню, беспощадная, точно серп Седой Девы.
Линар, забыв о приличиях, вырвал трубу из рук Императора, расхохотался, кусая губы от нетерпения, от предчувствия разгрома ненавистной армии, но…
Гулко зарокотали походные барабаны Империи, выстукивая незнакомый доселе сигнал к отступлению. Шедшая в атаку конница совершила изящный маневр, прянула в стороны, неожиданно обнажая сплотившиеся за ней ряды пехоты, и, щетинясь копьями, наметила атаку с флангов.
– Он жертвует пехотой! – закричал пораженный Линар.
– Он побеждает, – отрезал Эрей. – У селтов нет выбора.
В ложе воцарилась тишина, лишь Варт, стиснув голову, просипел:
– Храни их, Единый! Это жестоко… жестоко… Они не нападут на пеших!
Сельтские рыцари не смогли раздавить пехоту, довольно умело изображавшую полную растерянность и топтавшуюся на месте. Турнирные правила запрещали атаковать пеших, выбитых из седла противников, а если те отказывались признавать поражение, принуждали спешиться и биться на мечах. Первые всадники натянули поводья, осаживая разгоряченных лошадей, сбивая лаву в неприглядную кучу, теряя копья, щиты, падая от столкновений и напора задних рядов. Рожки пели, надрывались, Эмберли видел опасность, но и привычные сигналы не могли предотвратить катастрофу, не могли остановить на полном скаку лошадей: грозная сельтская атака захлебнулась собственной мощью и благородством. Когда селты хоть как-то утихомирили коней и пришли в себя, они были полностью окружены феррами.
В это время первый фронт кавалерии прорвался к ставке безымянного рыцаря. Атака была настолько слаженной, что смела резерв и почти дотянулась до Дарителя, но тот недаром сотворил чудо под названием «легкая кавалерия». Маневренная конница успела ударить по флангам, по тем самым незащищенным крупам лошадей, что подарили столь заманчивый выигрыш в скорости. Селты побросали никчемные копья, завязался ряд поединков на мечах, и в строю ферров блистал Фигизмунд, славный мечник, сын Ратлика.
Видя это, Эмберли Даго-и-Нор воем рожка послал пехоту на выручку окруженным товарищам, сам же во главе остатков конницы пошел на Дарителя.
Вновь зарокотали походные барабаны ферров, уцелевшие конники резерва выстроились за спиной полководца; тот опустил приподнятое забрало и тронул пятками коня, посылая в атаку. Трибуны охнули: наступал момент, которого так ждали три дня без малого. Вожди обеих армий сходились в поединке.
Тишина повисла над ристалищем, тяжелая, точно перчатка латника, ушли куда-то стоны и звон мечей, грохот идущей битвы, застыли люди с перекошенными в ожидании лицами, и лошади беззвучно выбивали копытами затейливую рунную вязь, неслись, скаля узкие морды в предвкушении столкновения, напрягаясь все больше. Длинные турнирные копья упали разом, точно по команде, хищно нацелились, выискивая брешь в доспехах, малую, точно
Кони отвернули морды, щуря глаз на помутневшее солнце. Подчиняясь жестоким шпорам, прибавили шаг, еще, еще…
– Ах! – пронесся слабый выдох по трибунам.
Вожди встретились. Ударили. Послышался треск.