Читаем Руги и русы полностью

Сыновей и наследников Яромара звали Вислав II (1260–1302) и Яромар III (1260–1285). Они признали зависимость континентальных владений от Германии, а островных – от Дании. Вислав II женился на саксонской принцессе Агнессе фон Брауншвейг-Люнебург. Их сын Вислав III (1302–1325) унаследовал Рюген и стал последним прямым потомком руянской династии на троне. Сын Вислава III умер в детском возрасте, и власть перешла к племяннику Вартиславу (1325–1326) – сыну сестры Вислава и поморского князя. После его скоропостижной смерти претензии на Рюген выдвинул Мекленбургский дом, то есть потомки ободритов. Но датчане и бюргеры Рюгена отстояли остров. Ими стали править дети Вартислава. Территория вошла в состав герцогства Померания. В нем происходили те же этнические процессы, что в Мекленбурге и на самом Рюгене. Славянская династия приняла католичество, онемечилась и стала заселять свои земли германцами, интегрируясь в систему Священной Римской империи.

По итогам Тридцатилетней войны (1618–1648) Померанию разделили между Швецией и Бранденбургом. Бранденбург усилился, присоединил новые земли и через полсотни лет стал именоваться королевством Пруссия. Пруссаки воевали со шведами и постепенно, район за районом, присоединяли Померанию. Наконец у шведов остался только остров Рюген с прилегающими континентальными владениями. Они получили название «Шведская Померания», и это было как раз древнее княжество руян. В таком виде оно дотянуло до Наполеоновских войн. Французский император вступил в конфликт со шведами и захватил остров ругов. Когда Наполеона разгромили, по решению участников Венского конгресса Рюген вошел в состав Пруссии, а шведам дали компенсацию в виде Норвегии. Круг замкнулся. Германское племя ругов ославянилось, а затем, на новом витке этногенеза, вошло в орбиту немецкого влияния и оказалось в составе Германии. Оно в составе этой страны и поныне.

В советское и отчасти царское время было принято сгущать краски, рассказывая, как немцы вырезали и насильственно онемечили балтийских славян. На самом деле, как видим, процесс был сложнее, а методы подчинения, после первых войн, неудачных для немцев, стали эффективнее. На наш взгляд, это делает судьбу полабских славян еще более трагичной, а столкновение Европы со славянским миром гораздо страшнее, чем представлялось ранее отечественным исследователям.

Итак, еще одна ветвь ругов прекратила независимое существование. Нам осталось рассмотреть историю третьей ветви, где должны сойтись все линии, представленные в первых частях этой книги. Проследуем на Днепр и посмотрим, как из ругов и славян родился новый народ – русы. Кроме того, нас ждет разгадка еще одной тайны – тайны участия балтийских ругов в судьбах Руси.

Часть третья

Русь великая

Глава 1. Князь Бравлин

1. Анты или руги?

Вернемся к истокам. В V веке новой эры руги оказались разделены на четыре части. Первая оставалась жить в Ругаланде в Норвегии. Вторая – на острове Рюген. Третья вместе с гуннами переселилась на Запад и осела в Норике.

Четвертая часть ругов жила на Днепре, и о ней мы долгое время не встречаем упоминаний в источниках. Мнения об их судьбе могут быть различны. Мы вправе предположить, что руги полностью выселились с берегов Днепра и ушли вместе с гуннами сперва в Паннонию, а затем в Норик. Но данные, добытые археологами, противоречат этой гипотезе. Выше говорилось, что на берегах Днепра (после разгрома антов аварами) возникает смешанная мартыновская культура, в которой соседствуют славянские и германские элементы. Иногда ее относят к позднеантской, что неверно: анты были истреблены в ходе борьбы с аварами, а те, кто выжил, бросились на Запад. Следовательно, перед нами принципиально иная археологическая культура, на которую впоследствии наложилось очередное переселение славян. По мнению В.В. Мавродина, эти славяне – мигранты из Полесья, что не противоречит версии о германском происхождении русов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Неведомая Русь

Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи
Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

История наших предков до IX века от Рождества Христова долго оставалась загадкой, «белым пятном», объектом домыслов и подчас фантастических теорий. Известный писатель Андрей Воронцов, основываясь на новейших открытиях в археологии, антропологии, генетике и лингвистике, пытается ее реконструировать. В книге речь идет о найденном в 1977 г. в австрийском городке Графенштайн камне с фрагментами надписи II в. н. э., которая принадлежала норикам. Норики же, по свидетельству Нестора-летописца в «Повести временных лет», были прямыми предками восточных славян, причем, как выясняется, весьма древними. Согласно историкам Древнего Рима, норики существовали как минимум за тысячу лет до того, как славяне, по версии господствующей в Европе «немецкой исторической школы», появились на континенте. А атестинская (палеовенетская) культура, к которой принадлежали норики, древнее Норика еще на 500 лет. Книга А. Воронцова доказывает прямую преемственность между древнерусской и палеовенетской культурами.

Андрей Венедиктович Воронцов

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Загадки римской генеалогии Рюриковичей
Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Книга «Загадки римской генеалогии Рюриковичей» посвящена знаменитой легенде о происхождении Рюрика от мифического Пруса, родственника древнеримского императора Августа. Несмотря на явную искусственность самой генеалогии, в основе ее лежат отголоски преданий о былом нахождении русов на севере современной Польши и границе с Пруссией, что подтверждается целым рядом независимых источников. Данная легенда дает ключ, с помощью которого мы можем не только узнать о взаимоотношении русов с готами, ругами и вандалами во время Велмого переселения народов, но и определить, где находилась изначальная прародина наших предков и как именно возникло само название нашего народа. Книга предназначена как историкам, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросом происхождения своего народа.

Михаил Леонидович Серяков

История / Образование и наука
Повести исконных лет. Русь до Рюрика
Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

Александр Анатольевич Пересвет , Александр Пересвет

История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука