Руины веры

Разлепляю губы:

— В следующий раз я обязательно спрошу.

— В следующий?! — взвизгивает Коэн. — Мы говорили с тобой несколько раз. Я ясно сказал тебе, что требуется, чтобы быть в банде. Ты хорошо показал себя и, что, зазнался? — он разъединяет руки и грозит пальцем. — В банде есть четкие границы. И без согласования со мной ты не имеешь права ступить и шагу. Ты меня понял?

— Понял, — отвечаю равнодушно. Хорошо бы изобразить испуг, но настроение у меня сегодня отвратительное. Заканчивай свою речь, Коэн, и иди ко всем чертям.

Я этого жду, поэтому не удивляюсь. Не пытаюсь защититься. Главарь бьет по лицу. Слева в челюсть. Рука у него тяжелая. В глазах темнеет, падаю на пол на колени, как свежеспиленное дерево. Во рту вкус крови.

Жду, что Коэн прикажет вставать, как тогда Мышонку, чтобы ударить вновь. Но нет. Главарь просто подходит ближе, присаживается на корточки, чтобы его глаза были на одном уровне с моими.

— Ты мне нравишься, Кэм, — говорит приторно-добрым голосом, — правда, нравишься. У тебя есть мозги и быстрая реакция, ты совершаешь нужные поступки в нужное время, — Коэн протягивает руку и поднимает мое лицо за подбородок. Дергаюсь от прикосновения. Кровь из моей разбитой губы течет по его пальцам, но главаря это не смущает. — Ты хороший парень, Кэм, — произносит, заглядывая в глаза, — но ты должен помнить о границах. Если я говорю прыгать, ты прыгаешь, помнишь? Мне не нужны сюрпризы. Это ясно?

— Предельно, — разлепляю разбитые губы.

— Вот и славно, — Коэн убирает руку (о, блаженство!) и встает на ноги со свойственной ему кошечьей грацией. — Без обид? — и он подмигивает мне, на лице улыбка.

— Без обид, — повторяю эхом.

На этом Коэн уходит, остаюсь сидеть на коленях в пыльном, давно заброшенном помещении. По подбородку течет теплая струйка крови, подхватываю ее ладонью. Хорошо хоть нос не стал ломать, и зубы на месте. Появится кровоподтек, да губа будет несколько дней заживать и снова лопаться от движения. Ничего, проходили.

Ловлю себя на том, что ничего не чувствую. Ни обиды, ни злости. Мне наплевать.

Встаю и бреду к выходу, зажимая губу. Кровь долго не останавливается. У меня в рюкзаке, наверно, нет ни одной чистой тряпки, чтобы можно было зажать рану.

Выхожу в коридор.

— Эй, Кэм, — выныривает из темноты Мышонок, заставляя меня шарахнуться от неожиданности и удариться плечом о стену.

— Ты чего пугаешь? — шиплю, пытаясь не шевелить губами.

— Вот, держи, — протягивает мне кусок белой ткани и маленький бутылёк, — Райан просил передать.

Я удивленно моргаю, а мальчишки уже и след простыл. Правильно, не стоит ему сейчас попадаться главарю на глаза в моей компании.

В коридоре темно, прохожу несколько метров, подхожу к окну. Рассматриваю то, что дал мне Мышь. В бутыльке спиртовой раствор. Все верно, помню, у Кесседи был в запасах спирт. Довелось увидеть, когда он зашивал Гвен.

Спирта в сосуде на донышке, но мне много и не надо. Выливаю содержимое на ткань и прикладываю к губе. Щиплет ужасно.

Так и сползаю спиной по стене на пол — с пустым бутыльком в одной руке, а второй зажимаю разбитую губу.

Мне сейчас нужно поменьше говорить и не двигать губами, чтобы рана затянулась. Но не могу ничего с собой поделать. Сижу и улыбаюсь.

23.

— Пап, что делает этот моряк? — девочка ставит видео на паузу и поворачивается.

— А? Что?

Отец, как всегда, говорит, что закончил работу, выходит из кабинета, а сам продолжает что-то планировать и рассчитывать, копаясь в планшете. Вот и сейчас, пообещав дочери посмотреть с ней фильм, он отвлекается и вновь углубляется в работу.

— Паап! — девочка мученически закатывает глаза. — Ты опять не смотрел?

— Смотрел, конечно, — отец часто моргает, переводя взгляд с дочери на голографический экран и обратно, и пытаясь понять, о чем идет речь. В конце концов, его лицо принимает растерянное выражение. — А что за фильм мы смотрим? — сдается.

— “Пираты Южных морей”, пап. Ты же сам предложил посмотреть кино о древних мореплавателях с Земли.

— А, ну, конечно, — отец расплывается в улыбке, он много раз видел этот фильм.

— Так что делает этот моряк? — повторяет девочка, запуская видео.

На экране шторм, судно качает из стороны в сторону, волны свирепствуют, вода заливается через борт, а мужчина в темном плаще с капюшоном, прикрывающим лицо, стоит на корме с фонарем в руках, периодически прикрывая луч света ладонью и снова убирая ее. Движения повторяются, свет мигает, разрезая тьму, снова и снова.

— Он подает сигнал “sos”, — отвечает отец. — Азбука Морзе.

— Чья азбука? — девочка устраивается на диване рядом с родителем и жадно ловит каждое его слово. — Расскажи!

Отец вздыхает.

— Сейчас азбука Морзе не востребована, — он любит старину, и периодически сетует, что пошел в инженеры, а не в историки. — Слишком много новых технологий. Но давно, в то время, когда люди еще не освоили космос и не заселили новые планеты, азбука Морзе широко использовалась.

— И что же это за азбука? — хмурится девочка.