Рук (ЛП)

— Да. Ты и правда молодой. Намного младше меня. То, что ты пришёл в дом, прочитал ту дурацкую книгу… а затем сказал то, что сказал… это на секунду лишило меня равновесия. Ладно, больше чем на секунду. На самом деле, это лишило меня равновесия вплоть до сих пор.

Рук вздыхает. Он наклоняется вперёд, ставя локти на стол, опуская подбородок на кулаки. На нём очередная чёрная рубашка на пуговицах, на этот раз из выцветшей, блёклой джинсовой ткани. На этот раз я обращаю больше внимания на его татуировки; похоже, на внутренних сторонах его предплечий пара похожих компасов, оба с чёрным контуром и замысловатыми геометрическими узорами, извивающимися изнутри.

— Что ж, я рад слышать, что ты больше не страдаешь от головокружения, — тихо говорит он. — Что случилось секунду назад, что заставило комнату перестать кружиться? Просто чтобы удовлетворить моё любопытство.

Я выдавливаю из себя слегка нервный смех. Прямо сейчас он кажется таким серьёзным, что я не знаю, как его воспринимать.

— Я просто поняла, что, не знаю… Я вела себя глупо. Ты не выглядишь угрожающе. Ты безвредный. Ты просто молодой парень, веселишься, и на очень краткое мгновение мысль обо мне для тебя, наверное, была интересной.

Он выпрямляется, выровняв спину, его брови вдруг хмурятся.

— Концентрация моего внимания длится больше пяти секунд, знаешь ли. Я не ребёнок, Саша. Я не какой-то подросток, который отвлекается на блестящие красивые штучки каждую вторую секунду дня.

Я его обидела.

— Я не это имела в виду. Я просто хотела сказать, что ты парень, и едва ли ты седеешь, верно? Я знаю, каково это, когда тебе двадцать три, Рук.

Он скрещивает руки на груди. Я стараюсь не замечать, какие они сильные и мускулистые, или какие невероятно большие у него бицепсы.

— Каково было, когда тебе было двадцать три? — требовательно спрашивает он.

— Что ж. Парни, казалось, ухаживали за собой намного меньше, чем сейчас.

— Я имею в виду, чем ты занималась? Ты закончила колледж, верно?

— Да.

— И у тебя были серьёзные отношения с парнями, верно?

Мой желудок недовольно съёживается.

— Да.

Рук наклоняет голову на одну сторону, напряжённо глядя на меня.

— Готов поспорить, ты была на пути к свадьбе. Наверное, у тебя уже был тот твой причудливый дом. Ты работала в музее, когда тебе было двадцать три? — я не отвечаю ему. Я не хочу признаваться, что он прав. Насчёт всего этого. Но он видит правду в моих глазах и продолжает. — И ты здесь говоришь, что я неспособен сосредоточиться на чём-то больше, чем на минуту? Думаю, ты просто забыла, каково быть двадцатитрехлетней. Если бы сейчас был 1863 год, наверное, я был бы женат уже семь лет, и у меня было бы трое детей.

— Если бы это был 1863 год, твоей бедной жене пришлось бы мириться с тем, что ты спишь с тремя или четырьмя служанками, и она ничего не смогла бы с этим сделать. И ещё ты, наверное, умер бы от сифилиса.

Кажется, это его веселит.

— Значит, теперь у меня ЗППП?

— Я этого не говорила.

— Это не так. Просто чтобы ты знала.

— Рада за тебя, Рук. Очень рада, — кажется, наш разговор оборачивается к худшему. Мгновение назад я чувствовала к нему великодушие, но с каждой проходящей секундой я всё менее и менее щедрая. Сколько по его мнению мне лет на самом деле? Как он может говорить, что я забыла, каково быть двадцатитрехлетней? Это чертовски нелепо. — Всё равно. Прости, что накричала на тебя, ладно? — отрывисто произношу я. — А теперь мне пора на работу. Пока, Рук.

— Если ты не считаешь меня угрозой, то не будешь против сходить со мной на свидание, да? — он небрежно бросает эти слова, останавливая меня на пути к двери.

— Что?

— Свидание, Саша. Если конкретно, ужин.

Внутри меня бурлит раздражение.

— Я не подходящая цель для твоих задумок, честно.

В его глазах зажигается искра вызова.

— Потому что ты на десять лет старше меня?

— Из-за многих разных причин. Причин слишком много, чтобы их перечислять. Мне нужно идти, Рук. Я уже опаздываю. Я…

— Ты напугана.

— Что?

— Ты не соглашаешься идти со мной на свидание потому, что ты напугана.

— Я не напугана. Я…

— В ужасе? Должно быть так, раз ты так упорно сопротивляешься бесплатному ужину с привлекательным парнем.

— О боже. Как твоё эго пролезает через дверь каждое утро?

— Не меняй тему. Пойдём со мной на ужин, Саша. Завтра. Я буду хорошо себя вести.

Я не могу поверить в то, что сейчас происходит. То, что он думает, что может заманить меня на свидание с ним, — чистое сумасшествие. Но опять же, часть меня восхищается его решимостью. Большинство парней сдались бы. Большинство парней ушли бы. Рук, кажется, пошит из другой ткани.

— Завтра, — повторяет он. — Идём.

Меня накрывает красный, горячий румянец, вызывая мурашки по всему телу. Почему то, как он сказал это, звучит так сексуально? Я открываю рот, чтобы отказаться и сказать, что определённо никуда с ним не пойду, но ловлю вызов в его глазах. Он испытывает меня. На самом деле провоцирует меня на то, чтобы быть достаточно смелой, самодовольный ублюдок.