Рука и сердце [сборник litres]

Вот вам и советчик! Я пожалел, что обратился к нему, и охотно взял бы все свои слова обратно. Чтобы поскорее свернуть пастора с опасной темы, я щедро угостил его пивом в деревенском трактире, куда мы – по его предложению – завернули для беседы. При первой возможности я распрощался с ним и снова отправился в Колдхолм. Путь мой лежал мимо пустующей усадьбы Старки. Я подошел к замку с задней стороны, где еще сохранялись остатки старого крепостного рва с водой, которая в лучах багряного закатного солнца была тиха и неподвижна. Над водой низко склонялись деревья, обрамлявшие ров с двух сторон; темно-зеленая листва чернела в гладком зеркале воды. Возле того угла, где помещался холл, виднелись разбитые солнечные часы. Цапля, стоя на одной ноге у кромки воды, лениво высматривала рыбу… Трудно представить себе более одинокий заброшенный дом. Унылая картина небрежения и упадка едва ли была бы более впечатляющей, если бы к ней прибавились выбитые стекла, поросший травой дверной порог и разбитый ставень, с жалобным скрипом хлопающий на ветру в вечерних сумерках. Мне не хотелось покидать это зачарованное место, но, заметив, что стало темнеть, я встряхнулся и быстро пошел по тропе, проложенной через лес к жилищу Бриджет по приказу последней леди Старки. Мною овладела решимость непременно увидеться с ней, несмотря на все засовы, – настоять, чтобы она приняла меня. Я постучался в запертую дверь: сперва учтиво, потом громко и наконец яростно. Потом принялся трясти ее с такой силой, что старые петли не выдержали и дверь с грохотом упала вовнутрь, а я внезапно оказался лицом к лицу с Бриджет. Я – красный, разгоряченный своими отчаянными усилиями; она – застывшая как изваяние, с выпученными от ужаса глазами и трясущимися серыми губами. В руках она сжимала распятие, словно надеялась, что священный символ остановит мое вторжение. Завидев меня, она сразу обмякла и безвольно рухнула в кресло. Страшное напряжение отпустило Бриджет, и только глаза ее испуганно вглядывались в темноту за порогом, которая казалась непроницаемой из-за лампы, горевшей внутри перед образом Богоматери.

– Она там? – сипло спросила Бриджет.

– Нет! О ком вы? Я один. Вы же помните меня?

– Да, – ответила она, все еще дрожа от страха. – Но эта… тварь… целый день заглядывала ко мне в окно. Я завесила его платком. Так она стала за дверью, и все время, пока не стемнело, я видела в щель ее ноги… и знала, что она все слышит, даже мое дыхание – мои молитвы! Из-за нее я не могла молиться, слова в горле застревали. Скажите мне, кто она?.. Кто эти двойняшки? Я видела утром обеих. Одна точь-в-точь моя Мэри, но другая… от нее у меня кровь стынет в жилах, хотя они похожи как две капли воды!

Она вцепилась мне в руку, словно желая удостовериться, что рядом есть живой человек. Ее била мелкая непроходящая дрожь. Я рассказал ей без утайки все то же, что и вам: как узнал от миссис Кларк, что по вине кошмарного двойника Люси прогнали из дому… Как я не верил, пока своими глазами не увидел за спиной у моей Люси ту, другую, точно такую же лицом и фигурой, но со взором дьявола. Я все рассказал ей, говорю вам, ибо полагал, что только она – чье проклятие исковеркало жизнь ее ни в чем не повинной внучки, – она одна могла исцелить, спасти ее! Когда я закончил, Бриджет надолго погрузилась в молчание.

– Так вы любите Мэрину дочку?

– Да, несмотря на страшное бремя проклятия, да, я люблю ее. И в то же время избегаю после той встречи на вересковой пустоши. Да и кто не отшатнется от нее, когда ее преследует такой двойник! Никакая любовь и никакая дружба не устоят перед тем, что противно природе человека. О Бриджет Фицджеральд! Снимите проклятие! Освободите ее!

– Где она?

Я подумал, что старухе требуется присутствие Люси и тогда она, прибегнув к какой-то особой молитве – экзорцизму, – избавит ее от злых чар.

– Я сей же час приведу ее к вам! – воскликнул я.

Бриджет удержала меня, еще крепче сжав мою руку.

– Не надо, – сказала она тихим, хриплым голосом. – Если я снова увижу то, что видела нынче утром, я умру на месте. А я должна жить, пока не исправлю содеянного. Оставьте меня! – приказала она вдруг и снова взяла распятие. – Я не убоюсь бесовской силы, которую сама вызвала из тьмы. Оставьте меня, я буду бороться с ней!

Бриджет выпрямилась, словно в порыве вдохновения забыла все свои страхи. Я замешкался, и ей пришлось повторить свое требование. Уже ступив на лесную тропу, я оглянулся и увидел, как она устанавливает распятие на пороге своего дома, в пустом дверном проеме.

На следующее утро мы с Люси пошли к ней, чтобы вместе с нею молиться об избавлении. Ее коттедж с распахнутой дверью был открыт всем взорам. Внутри никого не оказалось. Распятие стояло на своем вчерашнем месте, но Бриджет исчезла.

Глава третья