Рука в перчатке

– Пожалуйста. – Джин остановила Эйлин взмахом руки. – Только давай обойдемся без вопросов. Пока жива, я вообще не желаю слышать никаких вопросов. Но прямо сейчас я хочу задать вопрос тебе, и давай на этом закончим. Вчера приходил детектив, он попросил у тебя образец пряжи, и ты вынула ее из моей папки…

– Вовсе не детектив, а газетчик!

– Нет, это был детектив, расследовавший убийство Кэрью. Из-за образца пряжи, который ты любезно дала, Гай Кэрью попал в тюрьму. Скажи, а тот детектив, случайно, не приходил утром за остатками пряжи и обрезками ткани? Я слишком устала, чтобы проверять… Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Да и в комнате вроде бы нет полного хаоса.

– Да, они приходили. И забрали остатки. – Мисс Делани озабоченно и с легким неодобрением всмотрелась в бледное лицо Джин. – Если честно, я вообще ничего не поняла из газет, да и сейчас мало что понимаю. Значит, тот человек был детективом. Он назвался Паркером. Сказал, пряжа нужна ему для рекламы в «Таун энд кантри реджистер». Умный, грязный, хитрый, скользкий крокодил.

– Хорошо. У тебя не было выхода. – Джин устало откинула со лба волосы. – Значит, сегодня утром обыска не было? Они рылись в моем письменном столе?

– Нет. Когда я пришла, они уже были здесь с ордером на обыск. Поэтому я отдала им остатки пряжи и обрезки ткани. – Мисс Делани подошла к столу. – Джин, послушай! Если всему виной моя глупость, я готова валяться у тебя в ногах и умереть со стыда. Я чувствую себя мерзким червяком. А за что арестовали Гая Кэрью? За убийство? – (Джин кивнула.) – Понятно. Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет. Спасибо, Эйлин. Впрочем, прошу набраться терпения. Первое время от меня здесь будет мало проку.

– Так же как и в любом другом месте, – фыркнула Эйлин. – По крайней мере, сегодня. Ты только посмотри на себя! Тебе нужно поскорее в постель! Джин, послушай… Учитывая сложившиеся обстоятельства… Я беру назад свои слова, которые давеча говорила о Гае Кэрью. Я ведь его в глаза не видела. По мне, так лучше бы он уехал на Аляску и поселился там в иглу… Тем не менее я к твоим услугам двадцать четыре часа в сутки. Если я могу как-то помочь…

– Нет, спасибо. Если мне что-нибудь понадобится, я тебе скажу. Передай Коре, чтобы меня ни с кем не соединяла и никого ко мне не пускала.

– Непременно. – Мисс Делани круто развернулась и вышла из комнаты.

Джин снова уронила голову на руки. Голова болела, напоминая забившийся ткацкий челнок, который категорически отказывался работать. Джин понимала, что лучше всего – лечь в постель и проспать двенадцать часов, но не стала этого делать. Какое невероятное облегчение – иметь возможность положить голову на руки! Что он сказал, когда в комнату вошел тот полицейский? «Я, естественно, сделал бы для вас то же самое и даже больше, потому что люблю вас…» Конечно, он высказался достаточно прямолинейно. Невозможно выразить свои чувства более однозначно. А что он сказал инспектору Кремеру? «Вы сразу догадались, что я влюблен в мисс Фаррис. Так оно и есть». Это тоже было вполне однозначно, но, скорее, напоминало холодную констатацию факта… любого факта. Нет, другое его высказывание звучало куда приятнее… Оно было намного лучше… оно было намного… оно было лучше. «Я, естественно, сделал бы для вас то же самое и даже больше, потому что люблю вас… потому что люблю вас… потому что люблю вас…»

Джин вскинула голову и выпрямилась, сонно моргая. Итак! Надо же, как далеко она зашла! Почему бы не убаюкать себя, вновь и вновь повторяя заветные слова?! Это ей сразу поможет. Разве нет? Однако ей предстояло еще кое-что сделать, что могло бы помочь… но что именно, черт побери?! Ну конечно! Джин сползла с табурета, подошла к тазику с холодной водой в угловой нише и мочалкой протерла лицо и шею. После чего направилась к письменному столу, чтобы достать кое-какие бумаги из среднего ящика. Слава богу, Эйлин сказала, где находится пряжа, и полицейские не стали рыться в письменном столе! Джин села, развернула листы бумаги и прочла то, что было написано на первом из них:

Четверг, 5 августа 1937 года

Вскоре после восьми я вернулся в дом, захватил вечернюю газету и минут пятнадцать читал в своей комнате. В половине девятого принял душ и переоделся к ужину. Примерно в 9:05 я присоединился к компании на террасе.

Мелвилл Барт

Текст был написан карандашом, разборчивым аккуратным почерком. Джин перечитала написанное и, нахмурившись, взяла следующий лист бумаги.