Рука в перчатке

– Вы надеетесь! – Орлик, привстав, наклонился к Джин и тихим от едва сдерживаемого презрения голосом произнес: – Вы, с вашей жалкой призрачной надеждой! И вы еще называете себя его другом! Хорош друг, мисс Фаррис! Хорош друг! – Адвокат обратил на нее уничтожающий взгляд своих выцветших глаз; Джин не подозревала, что только что стала свидетелем спонтанной вспышки гнева, которой так славился Сэм Орлик и которую он обычно приберегал для зала судебных заседаний. – Нет, я не говорил Гаю Кэрью, что приготовил для вас план побега… Слава богу, нет! Слава богу, мистеру Кэрью не суждено узнать, что вы слишком отважное и возвышенное создание, чтобы сбегать! Он даже не узнает об этом, когда, сидя на электрическом стуле, будет ждать страшного конца. Конечно не узнает, если я не объясню ему, что среди всех людей, кто способствовал тому, чтобы он там оказался, вы… – Орлик поднял вверх указующий перст, – самая отважная и возвышенная! И это друг! Господи помилуй!

– Ваша… – У Джин задрожал голос, но, справившись, она продолжила: – Ваша геройская патетика вам не поможет.

Орлик, который уже направился к двери, внезапно остановился:

– Вы смеетесь над героикой? Вы смеетесь, да? – Он вскинул руки и снова их уронил; его глаза потухли. – Мисс Фаррис, позвольте кое-что вам сказать. – Его голос был тихим и убедительным. – Я видел, как такие вещи случаются вновь и вновь. Особенно с оптимистками вроде вас. Вы не заплатите свою цену, поскольку рассчитываете, что как-нибудь пронесет. Но настанет день, когда вас охватит паника, и тогда вы будете готовы заплатить вдвое больше, в сто раз больше, но, увы, окажетесь неплатежеспособны. Я молю Бога, чтобы этот день никогда не настал… впрочем, я постоянно молю Бога, но обычно этот день все-таки настает. А теперь давайте поговорим как разумные люди…

Час спустя Сэм Орлик удалился, потерпев фиаско. В итоге он попробовал достичь компромисса в решении более краткосрочной и менее амбициозной задачи: он попытался уговорить Джин на время уехать в другой штат. Впрочем, она и это отвергла. Она была не готова бежать.

В половине третьего Джин по-прежнему сидела на табурете, машинально жуя сэндвичи и глотая едва теплый кофе. Время от времени по ее телу пробегала дрожь. Еда казалась безвкусной и не лезла в горло. Одна коротенькая мысль, словно мимолетная тень, периодически возникала среди прочих, неустанно роившихся в голове: а вдруг у нее будет несварение желудка, чего с ней раньше никогда не случалось? Отогнав эту мысль, она продолжала уныло жевать и пыталась думать.

Ведь должен же быть какой-то способ, не может не быть, выяснить правду. Можно ли так глубоко зарыть факты, что никто никогда их не найдет? А чтобы спрятать факты, способны ли люди идти напролом и сделать нечто ужасное, нечто чудовищное… Нет-нет, это никуда не годится! Это истерический бред, проку от которого ноль. Факты действительно могут быть глубоко зарыты, а люди определенно делают ужасные вещи. Вся штука в том, чтобы этому помешать. Она должна хорошенько подумать.

Джин машинально потянулась за последним сэндвичем.

В три часа дня она с решительным видом пододвинула к себе телефон, сняла трубку, набрала номер. Через пару секунд попросила позвать к телефону хозяйку и принялась терпеливо ждать. И наконец произнесла в трубку:

– Миссис Барт? Надеюсь, я вас не оторвала от дел. Это Джин Фаррис. Гораздо лучше, спасибо. Побаливает, конечно, но ерунда. Да, полагаю, вы уже читали. Да, это кошмарный ужас, что они там пишут в газетах, но ничего не поделаешь, как-нибудь переживу. Я хочу попросить вас об одолжении, об огромном одолжении. Вы наверняка не в курсе, что Гая Кэрью арестовали… Ой, ну да, конечно, по радио… Да-да. Я знаю, что вы не поверили. Я тоже. Итак, я хочу попросить вас собрать у себя сегодня вечером, в половине девятого, мистера Барта, мистера Кранца, мистера Байсе, мистера Вильсона… того самого индейца. Я все прекрасно понимаю, я ведь сказала, что прошу об огромном одолжении, и вы наверняка знаете, что я никогда не стала бы вас просить, если бы это не было вопросом жизни и смерти. Миссис Барт, я знаю и заверяю вас, что никогда не обратилась бы к вам со столь специфической просьбой… Да, это каким-то образом связано с арестом. Нет, конечно нет. Нет, только этих четверых, мисс Тритт приглашать не нужно. Полиция и газетчики ничего не знают и ничего не узнают. Даю вам честное слово! Вы окажете мне бесценную услугу, как и, надеюсь, Гаю Кэрью. Да, сбор в половине девятого. Должны прийти все, а иначе все это теряет смысл. Нет, спасибо большое…

Джин повесила трубку, секунду-другую посидела, задумчиво хмурясь, затем нашла в телефонной книге нужный номер и снова сняла трубку.