Рука в перчатке

– Боже мой! – пробормотала она. – Какой ужас!

– Да, – согласился Кремер. – Что есть, то есть. Мисс Тритт, я вас предупреждал, что ни мы здесь, ни они там, в Уайт-Плейнсе, вас так просто не выпустят. Вы действительно воспрепятствовали правосудию. Вы лгали полиции, тем самым затруднив нам работу, и продолжали упорствовать в своей лжи. Вам остается только одно: чистосердечно во всем признаться и при этом постараться не оступиться. А теперь расскажите, чем вы занимались той ночью начиная с двух часов.

У Порции Тритт поникли плечи.

– Здесь говорится… – Она махнула рукой в сторону валявшейся на полу газеты. – И в заголовке… Боже мой… – Порция внезапно выпрямилась, вызывающе посмотрев на Кремера. – Вы в любом случае сейчас от меня ничего не добьетесь. Мне нужен адвокат. Вы не можете рассчитывать…

– Признаюсь, я ждал от вас несколько другой реакции. Я скажу вам, что собираюсь делать. Если вы чистосердечно во всем признаетесь, что позволит мне начать проверку, я не стану вас задерживать и не предъявлю обвинения. По крайней мере, не сейчас, если ваши показания подтвердятся. Но если вы будете настаивать на адвокате, тем самым отнимая у меня драгоценное время под предлогом соблюдения закона, я задержу вас по двум статьям обвинения: как ключевого свидетеля и за воспрепятствование правосудию. Вы, конечно, выйдете под залог, однако когда будете добиваться снятия обвинений, то наверняка не найдете понимания ни здесь, ни в офисе окружного прокурора. Выбор за вами. Если хотите, можете прямо сейчас звонить адвокату… Телефон на столе.

– Но если я действительно воспрепятствовала правосудию… я должна знать…

– Это ваши похороны. Выбор за вами.

Порция сидела неподвижно, не отрывая напряженного взгляда от газеты.

– Мне трудно ответить сразу… учитывая обстоятельства. – Она снова застыла, но затем собралась и посмотрела Кремеру прямо в глаза. – Хорошо. Вы сказали, если я признаюсь, чем занималась в ту ночь, то смогу уйти. До двух часов ночи все было так, как я и говорила. Я вернулась в дом в час ночи и сразу удалилась в свою комнату. Около двух ночи я легла в постель и заснула, но спала недолго и не слишком крепко. В половине шестого я встала и оделась. Ровно в шесть тридцать – именно в это время лучи солнца должны были проникнуть сквозь отверстия в стене гробницы – я пробралась к входной двери по коридору северного крыла и, выйдя из дома, миновала лужайку и заросли хвойников. Вероятно, я…

– Вы кого-нибудь видели?

– Ни одной живой души. Примерно без двадцати семь или чуть раньше я уже подошла к проходу в живой изгороди вокруг гробницы, намереваясь подстеречь там Вэла Кэрью. Шагнув в проход, я наткнулась на лежавшего на земле индейца. Руки и ноги у него были связаны лоскутами рубашки, во рту кляп. Потом я заметила, что дверь гробницы приоткрыта. Я кинулась туда и попыталась через щель заглянуть внутрь, однако щель оказалась слишком узкой. Тогда я открыла дверь пошире и, увидев на полу неподвижное тело, вошла в гробницу. Это был Вэл Кэрью. Мертвый. Я опустилась рядом с ним на колени, чтобы окончательно убедиться, после чего выпрямилась, да так и осталась стоять. Не знаю, как долго я там простояла, но, когда я уходила, индеец по-прежнему лежал на земле возле прохода в живой изгороди. Я обогнула изгородь и, выбравшись через проход с другой стороны, вернулась в дом окольным путем, прячась от посторонних глаз за кустарником. Что, вероятно, было глупо с моей стороны, но я не отдавала себе отчета в своих действиях. Я вошла в дом через ту же дверь, которую специально оставила незапертой, поднялась в свою комнату, разделась и легла в постель, решив никому не говорить, что выходила. И пока я лежала в кровати… – Вздрогнув всем телом, она продолжила: – Это было ужасно. Вэл Кэрью лежал там мертвый, никто об этом не знал, между тем время продолжало уходить… Я встала и направилась в комнату Гая. Он уже проснулся и был полностью одет. Я ему все рассказала. Сперва он отказывался мне верить, я продолжала его убеждать… И тут раздался стук в дверь. Это был индеец. Оказывается, он пришел в себя, освободился от пут и заглянул в гробницу…

– Угу, я знаю. И все же зачем, находясь в гробнице, вы сняли со стены копье и поднялись по каменным ступням к постаменту?

– Я не… – Порция осеклась. – Ах, вы о тех отпечатках пальцев… Я ведь уже объясняла, как они там оказались. Вэл Кэрью приводил меня…

– Насколько правдивы были ваши показания?

– Я сказала вам правду. – Она посмотрела в глаза инспектору. – Конечно, мое положение весьма уязвимо. Да, я солгала, и теперь вы мне не верите. Но солгала я только в одном, и на этом все.

– Возможно. Вы сказали, что, вернувшись в дом, сразу легли в постель, будучи не в силах справиться с охватившим вас ужасом. По словам Гая Кэрью, вы заподозрили его в отцеубийстве и пришли проверить свои подозрения. Ну, что скажете?

– Я… Вовсе нет. Неправда.

– Так вы утверждаете, что не говорили этого Гаю Кэрью?

– Возможно, я что-то такое и сказала. Гораздо позже. Я действительно ничего не… Ведь я была в шоке…