Рука в перчатке

– Не сомневаюсь. Мисс Тритт, к сожалению, придется напомнить вам кое о чем, что может стать для вас шоком. И предупреждаю: если вы сейчас честно не признаетесь, вас и впрямь ждет настоящий шок. Почему вы сказали в полиции, что находились в комнате Гая Кэрью начиная с двух часов ночи и до самого утра? Когда вы это придумали?

– Я ничего не придумывала. Просто… Конечно, я предполагала, что он будет под подозрением. И подумала, что мои показания помогут невиновному человеку избежать неловкости и даже страданий…

– А разве вы с Гаем Кэрью не вместе все это сочинили? Когда находились вдвоем в его комнате?

– Нет! Ничего подобного!

– Скажите, это правда, что, когда он признался вам в содеянном, вы решили его прикрыть?

– Нет. С чего бы ему признаваться? Он невиновен.

– А правда ли то, что вы совершили с ним сделку, по условиям которой, если он на вас женится, вы обеспечите ему алиби, чтобы спасти от обвинения в убийстве?

И так далее и тому подобное в течение четырех часов.

Конец допроса в начале седьмого вечера нельзя было считать концом в прямом смысле этого слова, поскольку цель отнюдь не была достигнута. Это скорее походило на конец четверти игры в американском футболе, а именно перерыв, чтобы предотвратить полное истощение сил. Кремер сильно охрип. В поведении мисс Тритт было нечто такое, что заставляло его постоянно повышать голос. Порция Тритт, в свою очередь, постоянно сжимала кулаки, чтобы хоть как-то сдерживаться, ведь она была безоружна, полностью во власти инспектора и не смела возражать. Хотя, в сущности, ни в чем не призналась. Под конец единственное, что смог предъявить ей Кремер, – ложь насчет ее передвижений в ту роковую ночь: именно то, с чего он и начал.

Тем не менее инспектор отпустил мисс Тритт. Он дал обещание, освободить ее да и, собственно, не имело особого смысла держать ее в участке. Когда она поднялась со стула, то вся дрожала, однако уже на улице быстро пришла в чувство и, поймав такси, недрогнувшим голосом сказала таксисту адрес своего дома.

Глава 16

Ледяные глаза мистера Барта сердито блестели.

– А что я могу сделать?! – раздраженно спросил он жену. – Он в тюрьме по обвинению в убийстве. «Хатчингс и Осборн» жаждут моей крови. Брокеры умыли руки. Говорят, что они всего-навсего бухгалтеры. Окончательное урегулирование вопроса назначено на вторник. И что, спрашивается, я способен урегулировать? Ради всего святого, кончай меня донимать, я только сильнее завожусь! Да еще твоя идиотская затея… Все эти люди внизу… Какого черта ты согласилась их позвать?

– Разве я тебе не говорила? – Миссис Барт тяжело вздохнула. – Она попросила сделать ей одолжение. Ради Гая Кэрью. И вообще, Мелл, что там ни говори, именно в нашем доме, по крайней мере на нашей территории, бедную девушку лишили чувств и раздели, после чего ей пришлось идти и звонить в дверь в одном нижнем белье. Если бы нечто подобное случилось со мной в чужом доме… хотя бы у Мейбл Клемент… – Миссис Барт содрогнулась. – В любом случае я обещала. Все уже ждут внизу. И тебе, по идее, следует быть там же. И еще одно. Я подумала: если ее не уважить, она может доставить нам кучу неприятностей. Сегодня утром мне хватило тех троих детективов, которые везде шныряли, задавали разные вопросы, повсюду совали свой нос, перелезали через забор и мяли мои кусты…

– Очень хорошо. Похоже, ничего не попишешь. Ладно, скоро спущусь.

– Чуть позже. Потому-то я снова и поднялась к тебе. Сейчас без четверти девять, а мисс Фаррис хочет присоединиться к нам в то самое время, когда с ней произошел весь этот кошмар. На мой взгляд, ужасно глупо, хотя, возможно, удар по голове действительно отшиб бедняжке мозги…

– Обычные бабские бредни! – рявкнул Барт, но все же надел пиджак и спустился вслед за женой.

Через две минуты шесть человек покинули дом и гуськом проследовали по извилистой дорожке направо, к дальней подъездной дороге. Впереди шли Джин Фаррис и миссис Барт, следом – Лео Кранц, за ним – Барт; Эмори Байсе и Вудро Вильсон замыкали процессию. Байсе был одет примерно так же, как и в четверг, однако Вильсон на сей раз надел комбинезон и синюю рубашку с красным галстуком, решив обойтись без шляпы. Итак, гости прошествовали друг за другом по гравийной дорожке, пересекли аккуратно подстриженную лужайку, прошли мимо сада с хозяйственными постройками в глубине, а потом – по широкой полоске луговой травы, откуда можно было увидеть прячущуюся за кустарником ограду поместья. В десяти ярдах от ограды Джин Фаррис остановилась возле молодого березняка. Что, должно быть, и являлось целью их вылазки.