Рука в перчатке

– Послушайте меня, мэм. Я тут вот о чем подумал. И вам не худо бы знать. Вы, похоже, вбили себе в голову, что Вэла Кэрью убил Кранц. Так?

– Да. Это, несомненно, он.

– Смелое заявление. В гробнице не было никаких козодоев. – Байсе пожал плечами. – Как бы там ни было, сегодня у Бартов вы слегка перегнули палку, обвинив его в нападении на вас. Если Кранц действительно убил Вэла, то он наверняка сообразит, что вам будет легко сделать соответствующие выводы. И тогда он определенно решит, что вы слишком много знаете. Короче, от него можно ожидать чего угодно. Что из себя представляет ваше жилье?

– Ну… это квартира. Без лифта. Я ведь дала вам адрес.

– Мужчины в доме есть?

– В моей квартире? Нет, конечно.

– Значит, вы там совсем одна?

– По ночам – да.

– Что ж, по-моему, сегодня ночью вы не должны оставаться в одиночестве. Вы дали понять Кранцу, что считаете его убийцей и собираетесь это доказать. Лично я сомневаюсь, что, поставив машину в гараж, вы должны одна возвращаться домой. Мы с Вильсоном с удовольствием вас проводим…

– Вздор! Я никого не боюсь. Ничего со мной не случится.

– В самом деле, мэм.

– Нет, спасибо большое, как-нибудь обойдусь.

В этом споре Джин снова взяла верх и три минуты спустя, пожелав им спокойной ночи, направилась на юг по Пост-роуд.

Домой она вернулась уже после полуночи и едва не заснула в ванне. Джин с аппетитом съела салат с цыпленком, оставленный Олетой в холодильнике, и черничный пирог из духовки, запив все это двумя чашками чая. Соблазн лечь в кровать не раздеваясь и отдаться сладким объятиям сна был практически непреодолимым, однако мысль о ласкающей кожу теплой воде оказалась не менее соблазнительной, поэтому Джин поплелась в ванную и включила кран. Она собиралась полежать в ванне минут десять и обдумать планы на завтра: самые блестящие дизайнерские идеи всегда приходили к ней в теплой ванне, казалось стимулировавшей мозг. Но сегодня это почему-то не сработало. Наоборот, Джин представляла себе Гая за решеткой: его камеру, койку, на которой он спит, и то, о чем он сейчас думает, если не спит; потом ей привиделась огромная дверь: она то открывалась, то закрывалась, и всякий раз, когда дверь открывалась, оттуда вылетал козодой; после этого Джин привиделось, будто она упала в озеро с теплым молоком и кто-то тянет ее за ноги вниз, заставляя проглотить молоко…

Она резко выпрямилась, судорожно расплескивая и выплевывая мыльную воду.

– Боже правый! – громко пробормотала она. – Так ведь недолго и утонуть.

Джин вынула затычку, чтобы выпустить воду, встала и включила прохладный душ. Это немного вернуло ее к жизни, но, когда она вытерлась, надела пижаму и шлепанцы, на нее опять накатила сонливость, и Джин вдруг поняла, что еще никогда в жизни не чувствовала себя такой измотанной. «Как ни крути, – отстраненно подумала она, собираясь выключить свет в гостиной, – удар по голове – вещь серьезная…»

Ее мысли прервал звонок в дверь. Джин застыла на месте. Звонок? Посреди ночи? Эйлин? Олета? Полиция? А ведь Орлик предупреждал, что за ней могут прийти. И еще говорил что-то насчет обязательств. Нет, она не станет никому открывать. Но тогда они будут трезвонить всю ночь. Правда, можно отключить звонок. Короткая внутренняя борьба – и смелость, подогреваемая любопытством, победила. Джин поплелась на кухню и три раза нажала на кнопку домофона, после чего поспешила в прихожую проверить, заперта ли входная дверь, и прислушалась. Через секунду на лестнице послышались шаги, которые становились все ближе и внезапно замерли. В дверь позвонили.

Джин спросила чуть громче, чем следовало:

– Кто там?

– Телеграмма для Джин Фаррис.

У стоявшего под дверью, похоже, болело горло.

– А почему вы не продиктовали ее по телефону? – засомневалась Джин.

– Тут стоит отметка: «Доставить лично адресату».

У Джин екнуло сердце. Ей никогда это не приходило в голову, хотя не исключено, что заключенным разрешают отправлять телеграммы, особенно если у них хватает денег дать взятку… «Потому что люблю вас…»

Отодвинув задвижку, она открыла дверь, и в квартиру тотчас же ввалился мужчина. Джин, изумленно открыв рот, попятилась.

Это был Лео Кранц.

Кранц стоял прямо на пороге квартиры. Увидев, что Джин оцепенела от неожиданности, он отступил в сторону и начал закрывать за собой дверь. Опомнившись, Джин потянулась было к дверной ручке, но промахнулась, дверь захлопнулась. Девушка снова попятилась и застыла на месте.

– Я буду кричать. Еще один шаг – и я закричу. В квартире наверху есть люди…

– Я знаю, что есть. – Кранц не двигался, глядя в упор на Джин; его голос срывался, нет, не дрожал, а скорее вибрировал, как натянутая струна. – Мисс Фаррис, не нужно кричать. Я только хотел с вами поговорить. Всего-навсего откровенный и дружеский разговор. – Он шагнул вперед, Джин снова попятилась, и его губы искривились в улыбке. – Я не назвался, потому что тогда вы меня наверняка не впустили бы. Сегодня вечером я заметил, как вы на меня смотрите, а потом вы обвинили меня… Так вот, вы заблуждаетесь. Вы совершаете ошибку.