Руки Орлака

Говоря так, я поочередно оглядывал свидетелей этой странной демонстрации. Я ничего не знал о невероятном злоключении, которое вот уже несколько месяцев кружило в нашей парижской жизни, словно безмолвный циклон, центром которого был Стефен. Я относил их с Розиной смятение исключительно на счет удивления и печали. Следует сказать, что случившееся вполне оправдывало подобные эмоции, и ни один из нас не чувствовал себя в своей тарелке.

Эрманс, сцепив на животе пальцы рук, заявила:

– Мьсе Кршан, должно быть, вернулсь в четверть первого, через этот колидор. Я его слышала. То есть слышала, как он поднялсь па лестнице и открыл дверь. И тут ше раздался шум. Я ище подумала, што у него там нет света и што он наткнулсь на стул. Но я не встревожлась, так как это длилось лишь секунду-другую.

– А потом? – спросил комиссар. – Полная тишина?

– Ну да. Я спала плохо, но я завсегда сплю чутко, и я ничего не слышала, вот вам крест!

Тут уже и Крепен осмелел:

– Манекен всегда стоит у входа… Словно прячется в засаде за дверью, чтобы наброситься на входящих…

– Да-да, – нетерпеливо проворчал комиссар. – Но все это – мизансцена, постановка. Есть две двери, через которые в эту мастерскую мог проникнуть настоящий убийца: та, которая ведет в особняк, – не так ли? – и та, что соединяет лестницу с доходным домом.

Черты лица Эрманс окаменели, и она сказала с едва сдерживаемым раздражением:

– Ха! Никогда в жизни не видела, штоб кто-то проходил через дверь особняка! Клянусь перед Богом и перед людьми, так-то вот! Пусть это и не заметно, но у мьня тут все под присмотром! Мастерская – это мастерская, а дом – это дом! В доме я по сторонам не зьваю!

– Тогда остается другая дверь…

– Не забывайте, – сказал врач комиссару, – что пальцы куклы как нельзя лучше ложатся во впадины на шее и гортани.

Комиссар с задумчивым видом подергал себя за бородку.

– На шее жертвы, – уточнил медик, – виден лишь один захват. Другими словами, мсье де Крошана схватили за горло сразу же по его возвращении к себе – здесь, на пороге этой комнаты; и напавший уже не разжимал своей хватки. Сначала мсье де Крошан, зажатый в эти удушавшие его и не позволявшие ему кричать тиски, пытался вырваться, отбивался руками, ногами и тростью. Но напавший держал его крепко и, во избежание шума, толкнул на подушки этого дивана. Там он его уже спокойно и прикончил… Такова моя версия, но вы и сами знаете, что на внешние признаки полагаться не…

Он прервался, чтобы открыть створку широкого окна, ибо мадам Орлак выглядела так, словно готова была вот-вот упасть в обморок. Вся дрожа, она вытирала пот с искаженного лица. Мысленно представив описанное врачом сражение, она оцепенела от ужаса. Жуткая группа, образованная шевалье и его дьявольским манекеном, представляла для нее невыносимую пытку. Она подошла к окну и принялась дышать полной грудью, жадно втягивая свежий воздух.

– Манекен-убийца! Хорошенькое дельце, ничего не скажешь! – проворчал комиссар, качая головой.

– Черт возьми, это неприемлемо! – воскликнул я. – Но пока что нам придется это принять. Принять как рабочую гипотезу, так как она подтверждается очевидными фактами, и рабочая гипотеза лучше отсутствия какого-либо объяснения. Позднее мы всегда сможем заменить ее другой, более правдоподобной, – если только все не объяснится само собой и мы не найдем более реалистичную замену этим безумным словам: кукла-убийца!

– Кукла-убийца? Ни в коем случае!

Мы повернулись к тому, кто замогильным голосом только что произнес эти слова. Прямой как палка, словно на нем были доспехи, господин Орлак-отец выглядел неким вдохновенным пророком.

– Ни в коем случае! – повторил он. – Мертвец-убийца!

И он продолжил после небольшой паузы:

– Как раз с помощью этого манекена мой друг и коллега вот уже какое-то время практиковал некромантию. Именно этот искусственный человек служил вместилищем душ, которые вызывал мсье де Крошан.

Доктор, не отводя от старика глаз, что-то прошептал на ухо комиссару, и я услышал, как тот громко ответил:

– Ну да, Эдуар Орлак, вы совершенно правы… Аполлоний Эндор! Спирит!.. И тот тоже. Те еще оригиналы! Самое восхитительное украшение моего квартала!.. Подождите, сейчас мы зададим ему парочку вопросов. Мсье Орлак, вы можете мне сказать, как именно господин де Крошан общался с душами умерших?

– Мне что, ознакомить вас со всеми основами этой науки?

– Как именно духи проявляли себя? Через посредничество этого манекена?

– Иногда посредством фраз, произносимых симулякром в темноте; иногда посредством стука, доносившегося из него.

– Вы не знаете, намеревался ли мсье де Крошан вызывать души умерших этой ночью?

– Не думаю, что он когда-либо занимался этим в одиночестве… Мне он ничего не говорил. Вчера мы не ужинали вместе.

Эрманс поспешила вставить:

– А я вот могу вам сказать, што у мьсе Кршана был сьянс не далее как вчера, с семи до восьми вечера!

Спирит воспользовался этим откровением, чтобы пояснить: