Руки Орлака

– Духи жаждут инкарнации. Воплотиться – это для них все равно что ненадолго воскреснуть, это наполняет их бурной радостью. Меня бы не удивило, если бы один из них остался в манекене.

Но Эрманс твердо стояла на своем:

– Я смотрела и слушала! С семи да восьми! Вчера. И даже могу вам сказать, кто с ним был, с мьсе Кршаном!

Мегера метнула на Стефена совиный взгляд.

– Это был я… Собирался сказать вам.

У нас всех сложилось совершенно противоположное впечатление. Конечно, Эрманс не вызывала симпатии, но мы не могли знать, что она ненавидит Стефена как наследника своего хозяина, единственного сына, которому вскоре должны были достаться миллионы бывшего нотариуса. Нам казалось нормальным и даже похвальным, что эта женщина, добросовестная и недоверчивая домработница, держит этот странный дом под бдительным присмотром. И наоборот, ничто не объясняло нам поведение и колебания Стефена. Он был бледный, плохо причесанный, небритый. Его бегающие глаза казались не столько робкими, сколько боязливыми; и он напрягал руки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

– Вот! – сказала служанка, удовлетворенно гоготнув.

– Как!.. – воскликнул мсье Эдуар Орлак. – Ты приходил сюда, Стефен? И вы с Крошаном устроили спиритический сеанс?..

В его округлившихся глазах читалось такое изумление, что мы уверовали в то, что напали на нужный след. Стефен, судя по тому, как он изменился в лице, тоже это понял. Рамю небрежно прислонился к двери, что вела на лестницу. Буйяр подошел к другому выходу, а его коллега закрыл окно.

Розина, в один миг побледневшая, теребила носовой платок.

– Совершенно верно, – с внезапной твердостью промолвил Стефен. – Вчера, с семи до восьми вечера, я был здесь вместе с господином де Крошаном, тогда как этот манекен служил шевалье для того, что тот называл «вызыванием мертвых». Но спешу добавить, что… – он запнулся, явно не желая резко критиковать оккультизм в присутствии отца, и просто сказал: – …что мсье де Крошан всего лишь хотел дать мне представление об этой науке; я отнюдь не адепт.

– И всё ш, – насмешливо-слащавым тоном сказала Эрманс, – вы лучше скажите, каких таких мертвяков вызывали!

Стефен смерил ее полным презрения взглядом.

– Господин комиссар, – завопила Эрманс, – уш я-то буду с вами честной! Они вызывали Пранзини, Анастея, Равашоля, целую шайку убивцев, потрошителей и душегубов!

Она яростно размахивала уродливыми, словно взбунтовавшимися, руками. Затем на какой-то миг воцарилась тишина. И комиссар, взглянув на Стефена, проговорил:

– Как я понимаю, мсье, именно вы, вероятно, последний, кто видел господина Крошана живым…

– Вам же сказали, что он куда-то выходил поздно вечером.

– Нет. Нам сказали, что кто-то вошел сюда в четверть первого. Был ли это именно он, вернувшийся домой? Это еще вопрос. Мы постараемся выяснить, выходил ли он, и если да, то где провел вечер.

– Но его шляпа, трость, мсье… они же доказывают…

Розина, уже какое-то время выглядевшая глубоко взволнованной, бросилась к мужу:

– Это был не он, мсье! Не он! Это была я!

Стефен смотрел на нее в полнейшей растерянности.

Розина задыхалась. Ее горячность, смятение, отражавшаяся на лице усталость, небрежность элегантного наряда – все это сообщало ей вид не менее подозрительный, чем был у Стефена. Ее возглас пробудил у комиссара подозрения.

– Что вы хотите этим сказать? – строго спросил он.

Глава 6 Мрак сгущается

Она никак не могла восстановить дыхание, что угнетающе действовало и на присутствующих.

– Это я была последней, кто видел мсье де Крошана живым, – вымолвила она наконец. – Это был не Стефен, а я.

Я почувствовал облегчение: вот уже, наверное, с минуту мы все пребывали в мучительном ожидании, не зная, что и думать.

Стефен придал лицу отсутствующее выражение. Его отец смотрел на Розину с большим интересом. Эрманс, уперев кулаки в свои необъятные ляжки, наклонила верхнюю часть своего тела вперед, словно бурлескная гаргулья. Остальные старались внешне никак не выказывать переполнявшего их волнения.

Розина пояснила:

– Вечером мсье де Крошан заходил ко мне. Явился в начале десятого, ушел в начале первого, что может подтвердить моя горничная, а возможно, и консьержка. Мы живем в десяти минутах ходьбы отсюда, на бульваре Монпарнас. Судя по тому, во сколько мсье де Крошан вернулся к себе, похоже, от меня он направился прямиком домой.

– И ваш муж его не видел? – удивился комиссар.

Стефен рассеял двусмысленность:

– Мсье де Крошан был старым другом моего отца – и моим тоже. Моя жена была ему как племянница, и он частенько захаживал к нам, чтобы составить ей компанию, когда работа вынуждала меня оставлять ее одну.

– В каком часу вы вернулись домой, мсье? Понятно, что это произошло уже после ухода мсье де Крошана. Но как скоро?

Молодой человек возмущенно воскликнул, оскорбленный подозрениями, которые, как он уже чувствовал, он внушал комиссару:

– Право же, мсье…

Но на этот раз Розина ответила вместо него: