Руки, полные пепла

Теперь вдали не поднимался дым от горящего леса. Не было нужды куда-то спешить и что-то проверять. Гадес оставался настороженным, но бегло прислушался к своим ощущениям: все тихо и спокойно.

– Ты всегда перемещаешься сюда? – Софи с любопытством огляделась, но руку его не отпустила.

– Мне нравятся эти поля. Но мы здесь и по другой причине.

Он кивнул в сторону, где на траве уже было расстелено светлое покрывало с тарелками, полными фруктов.

– Пикник? – улыбнулась Софи.

Гадес даже смутился. Когда он попросил Харона все организовать, идея казалась ему хорошей – раньше Персефона сама частенько устраивала подобные посиделки, ей нравилось смотреть на спокойные воды Стикса. Но теперь мысль не казалась такой уж чудесной.

– Тебе не нравится?

– Нравится, – ответила Софи. – Но давай прогуляемся. Я бы хотела посмотреть все, а потом уже отдохнуть.

Они шли вдоль берега Стикса, и Софи забрасывала Гадеса вопросами о богах и людях, о мире и о том, как здесь живется. Гадес отвечал охотно, ему всегда нравилось говорить об этом месте, правда, порой он забывал, что Софи совершенно ничего не помнит.

Подземному миру, казалось, было вообще плевать на память. Он откликался. Тянулся к своей королеве. Гадес видел это в цветах асфоделей, начинавших будто светиться изнутри, в фиолетовых и серебристых искрах, собиравшихся под ногами и вокруг запястий Персефоны.

Наверное, она смогла бы открыть Врата, даже если Гадеса не было рядом.

– О чем задумался? – спросила Софи, хитро прищурившись. – Что-то надолго замолчал.

Гадес не видел смысла скрывать:

– О силе. Подземный мир узнаёт тебя. Чувствуешь?

– Немного.

Она нахмурилась, остановилась и подобрала с земли какой-то камушек, стряхивая с него искры.

– Я чувствую силу других богов. Но думала, это потому, что они ее не скрывают.

– Нет, люди не могут ощутить ее. Скорее, нечетко замечают что-то неясное.

– И что это может значить?

С раздражением Софи закинула камушек в ленивые воды Стикса, но голыш легко завис в воздухе, повинуясь воле Гадеса. Только несколько искр упало на воду, не слишком потревоженную ими.

– Представь цветы, – сказал Гадес. – Представь на этом камне цветы.

Софи глянула на него, приподняв брови, но не стала спорить. Повернулась к зависшему в воздухе камню и нахмурилась. Гадес мог ощутить, как начала шевелиться ее сила, древняя и будто бы спящая. Словно высунулась из-под одеяла, но без усилий, как будто только ждала повода.

В воздухе запахло цветами. А на висящем в воздухе камне распустился большой красный цветок, темный, с мясистыми лепестками, которые роняли теперь уже гранатовые искры.

Софи охнула, и цветок задрожал, но не исчез. Гадес притянул камень к ним и подхватил кровавые лепестки, позволяя булыжнику упасть на землю.

Тонкие пальцы Софи боязливо коснулись их, настоящих и осязаемых. Нахмурившись, Софи посмотрела на Гадеса:

– Это ты сделал?

– Нет. Ты.

Она все еще хмурилась, как будто недоверчиво. И даже не подозревала, что в этом она была слишком Персефоной, никогда не доверявшей чему-то сразу, требовавшей доказательств.

– Я думал, твоя сила заперта вместе с воспоминаниями, – сказал Гадес. – Но возможно, это не так. Ты всегда оставалась богиней, в любом смертном теле. Сейчас ты просто не помнишь, как пользоваться силой. Но она внутри тебя.

Гадес не стал договаривать, что Софи сможет ее использовать. Если не испугается в последний момент и осмелится – но в этом Гадес не сомневался. И ему даже стало немного спокойнее. Вряд ли кто-то сейчас будет нападать на Персефону, все-таки Врата Подземного мира держит именно Гадес.

– Лучше не рассказывать об этом, – посоветовал Гадес. – Фенрир пойман, но для Оружия требовалось трое богов, так что как минимум двое убийц на свободе. Пусть лучше считают, что ты не только ничего не помнишь, но и ничего не можешь. Тогда ты не будешь представлять для них интереса.

– Это недалеко от истины. Я ничего не помню. И смутно понимаю, как использовать какую-то там силу.

Софи перехватила стебель, и ее пальцы коснулись руки Гадеса, задержались, но потом выскользнули, унося цветок. Он оказался в волосах Софи, закрепленный в сплетенных в косу прядях. И Гадес невольно замер: он помнил, как раньше Софи любила короны из цветов.

– Покажи мне больше.

И он показал. В Подземном мире Гадес мог перемещаться свободно, поэтому взял Софи за руку и показал ей город и замок в Эребе, бурную неистовую реку Лету, леса, пахнущие мхом и ягодами, и кузницы с серой и лавой, где души ковали странные механизмы, щелкающие шестеренками.

Последним местом, которое все-таки показал Гадес, были врата: черную ониксовую поверхность пересекали медные ленты, а по бокам вздымались адамантовые столбы. Это место не казалось мрачным, ворота будто стояли сами по себе, окруженные высокими каменными уступами. Как будто слишком большой перевернутый на бок колодец.

Но воздух здесь был густым, с трудом проникавшим даже в легкие Гадеса. Это место пронизывала сила, древняя и мрачная, рядом с которой Гадес ощущал себя неопытным мальчишкой.

– Что это?

Явно ощущая давящую силу, Софи придвинулась к Гадесу, и он обнял ее за плечи.