Руки прочь от Миссисипи

— Ну просто обалдеть! — выпалил он. — Я согласен, но только при одном условии.

— И при каком же? — поинтересовалась Долли.

Эмма с тревогой перевела взгляд на ветеринара.

— В следующие три месяца все расходы на кормёжку я беру на себя. А ещё Эмма при случае снова сварит для меня такой же чудесный крепкий кофе. Согласна?

Эмма заулыбалась.

— Согласна.

— Вашу руку, мисс! — Доктор Кнапс протянул ей из окна свою длинную худую руку. — Хозяйке кобылы мои сердечные поздравления. И совершенно по секрету: Миссисипи — отличная лошадь, хоть по ней и не скажешь.

— Ах, по-моему, она очень симпатичная, — улыбнулась Эмма.

— Вот и чудесно! — воскликнул доктор. — Слышал бы это сейчас старый Клипербуш! От радости он перепрыгнул бы через собственную могилу. Да, кстати, по воскресеньям он всегда угощал Миссисипи плиткой шоколада. Так вот, неплохо было бы тебе отучить её от этого.

Он ещё раз махнул из окна, дал газ и покатил прочь — чуть быстрее обычного.

Глава пятая

Подошло время ужина, и Лео с Максом отправились домой. Когда Эмма гостила у бабушки, их родителям не часто приходилось видеть своих сыновей. После ухода мальчиков Долли и Эмма покормили животных, Эмма приготовила свою фирменную яичницу-болтунью, а потом они посмотрели по телевизору старый фильм с Кэри Грантом и бесконечно большой любовью. На счастливом конце Долли, как всегда, всплакнула, и после этого они пошли спать.

Наверху, в комнате Эммы, на кровати уже растянулись и мирно посапывали Том и Джерри, а на платяном шкафу уютно устроилась чёрная кошка.

Эмма любила свою маленькую комнатку у Долли под крышей: запылённые букетики лаванды на подоконнике, старые фотографии Долли и матери Эммы на стене, цветастое одеяло и пышную подушку, в которой её голова утопала почти полностью. Обычно она спала на ней мёртвым сном, но этой ночью не могла сомкнуть глаз.

Она беспрестанно думала о Миссисипи. В конце концов, не каждый же день получаешь в подарок лошадь. Охотнее всего Эмма устроила бы себе постель на соломе, рядом со стойлом Миссисипи. Но, вспомнив рассказы Долли о крысах, шарящих в курятнике по соседству в поисках пищи, она всё-таки решила отказаться от этой затеи.

Наконец, когда за окном стало темным-темно, Эмма всё-таки не утерпела. Накинув свой утренний халатик и натянув резиновые сапоги, она с фонариком в руке выскользнула из дома. Заспанные Том и Джерри последовали за нею. Проходя по двору, Эмма подняла взгляд к ночному небу: здесь у Долли оно было по-настоящему чёрное, а не такое молочно-серое, как в городе, — и сплошь усеяно звёздами.

Вдоль хлевов в поисках легкомысленных мышей шныряли кошки Долли.

Эмма осторожно приоткрыла скрипучие ворота конюшни и тихонько проскользнула внутрь. Пахло свежей соломой и лошадьми. Одна из лошадей фыркнула в темноте.

Том и Джерри принялись рыться в соломе, а Эмма подошла к Миссисипи. Долли отвела кобыле дальнее стойло, так что между нею и Альдо оставался свободный денник. Всё-таки знакомы они были только первый день.

Миссисипи стояла совершенно спокойно с закрытыми глазами, слегка приподняв заднюю ногу. Её шерсть мерцала в темноте. Эмма с огромным удовольствием погладила бы кобылу, но боялась испугать её и потому просто разглядывала.

— А знаешь? — едва слышно произнесла она. — Я буду называть тебя Мисси. Ты ведь не против, правда?

Кобыла сонно подняла голову и открыла глаза. Увидев девочку, она раздула ноздри и повела ушами. Эмма осторожно-осторожно протянула руку и погладила её по мягкому носу.

— И что они только болтают? И совсем ты не противная, — приговаривала она. — Нисколечко. Теперь ты моя, ты уже знаешь?

Кобыла внимательно смотрела на неё, подрагивая ушами.

— К сожалению, видеться мы сможем только на каникулах, — продолжала Эмма. — Но я буду каждый месяц присылать тебе морковь и сахар. Ты любишь сахарные кубики? Хотя нет, они-то уж точно вредны для твоих зубов.

Том и Джерри стали тыкаться мордами в Эмму.

— Да-да, уже иду, — сказала она.

Почуяв собак, Миссисипи забеспокоилась и отступила на шаг.

— Эх вы, глупыши. — Эмма почесала Джерри за ухом. — Теперь вы её напугали. Ну пошли, возвращаемся в дом. До завтра, Мисси. Спокойной ночи.

В соломе что-то зашуршало. Прозвучало это немного жутковато, но Эмма просто представила себе там стайку милых мышат — ведь мышей она не боялась.

Под крайним окном конюшни теперь стоял сундук, специально принесённый Долли с чердака. В нём лежали седло Миссисипи, её чепрак и упряжь. Сундук был не такой красивый, как у Клипербуша, но Эмма ещё собиралась его разрисовать и даже успела вывести на нём имя Миссисипи большими замысловатыми буквами. Вышло не очень разборчиво, зато красиво. Эмма откинула крышку, отодвинула в сторону упряжь и ещё раз провела рукой по седлу.

Том начал, повизгивая, скрестись в ворота конюшни.

Со вздохом захлопнув сундук, Эмма открыла ворота и пошла с собаками обратно к дому.